Он повернулся, подошел к выходу из грота и устремил взгляд в сторону маячившей на фоне туманного горизонта Башни из Слоновой Кости.
Неожиданно оттуда донесся приглушенный крик, а затем всплеск. Летавшие над побережьем чайки принялись виться вокруг башни. Луч маяка погас.
– Что-то странное происходит, – проговорил Гранди, возвращаясь к кровати.
– Я.., почувствовала это, – отозвалась Рапунцель, положив руку на сердце. – Что-то ужасное.
– Оттуда донеслись возглас и всплеск. А потом погас маяк.
– О нет! – в ужасе воскликнула девушка.
– Ты о чем?
– Матушка Сладость умерла.
– С чего ты взяла?
– Я почувствовала неладное, прямо сейчас, но не поняла, что это такое. И я знаю, что в башне должно находиться живое существо, иначе свет гаснет.
– Должно быть, она спрыгнула вниз, – догадался Гранди, перепуганный не меньше девушки, – не стала спускаться по волосам.
– Но какой в этом смысл? Лодку мы забрали, а плавать она не умеет.
– А ей известно, что во время отлива до берега можно добраться посуху?
– Конечно.
– Тогда почему она не дождалась отлива?
– Она… – пролепетала Рапунцель упавшим голосом, – должно быть, она решила умереть. О, это я во всем виновата!
– Морская ведьма бессмертна, – напомнил Гранди, – она просто меняет тела.
– Да, конечно… – Девичье личико исказилось от страха. – Она стала призраком и теперь ищет новое тело.
Так оно, скорее всего, и есть. Теперь все встало на свои места. Морская ведьма предпочла не ждать отлива, опасаясь, что за это время Гранди с Рапунцель уйдут в леса, где их трудно будет найти. Она решила, что быстрее нагонит их, будучи бесплотным призраком.
– Надо уносить ноги, – сказал Гранди.
– Бесполезно. Призраки движутся гораздо быстрее нас. И они не привязаны к месту своей кончины.
Голем задумался:
– А ты не знаешь, долго она может оставаться вне тела?
– Нет, – со страхом в голосе ответила девица, – об этом она мне не рассказывала.
– Разумеется. – Гранди припомнил, что морское чудовище говорило о небольшом сроке – часов двенадцать или около того. Это сулило надежду. Если ведьма не доберется так скоро до Рапунцель, ей придется срочно искать другое тело, и тогда беглецам, возможно, удастся скрыться.
– Ладно, – сказал он. – Главное, если увидишь приближающийся призрак, тут же скажи, что ты свое тело никому не уступишь.
– Но призрак может быть невидимым. Привидение видят только тогда, когда оно хочет привидеться.
– Тем более следует поспешить. Здесь оставаться нельзя – мало нам никельпедов, так еще и ведьма.
– Как скажешь, Гранди.
Голем подошел к кровати:
– Храповик, ты теперь в порядке?
– В полнейшем, – ответило подкроватное чудовище. – Я совсем уж было собрался рассыпаться в пыль, но, когда увидел такие славные лодыжки…
– Надо уходить, как только сгустится тьма, – заявил Гранди и вдруг вспомнил о другой проблеме:
– Но как же мы понесем кровать?
– Я могу нести за один край, – предложила Рапунцель.
– Это занятие не для такой девушки, как ты, – возразил голем. – Путь предстоит нелегкий.
Она пожала плечами:
– Может, попросишь какое-нибудь чудовище?
– Хорошая мысль. Выйду-ка я да посмотрю, нет ли кого поблизости.
– Я с тобой! – воскликнула девушка.
– – А вдруг сюда нагрянут никельпеды? Кто их будет давить?
– Но я боюсь оставаться одна.
– Одна?
– Я имею в виду человеческое общество.
Ты…
– Я, не человек. Я голем.
– Я хотела сказать.., если она явится за моим телом.
Гранди задумался. В этом смысле между ним и Храповиком действительно имелась существенная разница.
– Но ей не под силу забрать твое тело без твоего разрешения. Ты позволишь ей?
– Нет!
– Тогда ты в безопасности независимо от компании.
– Не думаю. Если она скажет…
Гранди понял, что Рапунцель права. За двадцать лет девушка привыкла во всем подчиняться ведьме.
– Пожалуй, нам действительно лучше держаться вместе.
Уже стемнело, и Храповик мог отправиться в путь.
– Ты в силах нести один край кровати? – спросил Гранди чудовище.
– Конечно.
– Тогда вытащим кровать на ровное место, а потом я поищу подходящее чудовище.
Рапунцель увеличилась и на пару с Храповиком вытащила кровать из грота. Спустить ее вниз оказалось непросто – девушка запыхалась, и грудь ее вздымалась, как может вздыматься лишь прелестнейшая грудь прелестнейшего создания. Но, в конце концов, дело было сделано. Теперь беглецы стояли между полоской золотого пляжа с одной стороны и опушкой леса с другой. В тусклом свете луны джунгли выглядели зловеще.
