– А если сюда опять заявится никельпед?
– Топчи! – отрезал Гранди и направился к выходу из пещеры.
Девушка промолчала. Голему не хотелось огорчать ее, но он прекрасно понимал, что, если не разобраться с никельпедами, их ждет большая беда. Когда сюда сбегутся деньжатники из ближайшего кошелька, не говоря уже о банке, всех не перетопчешь.
Выбравшись из грота, голем обратился к перовому попавшемуся растению:
– Привет, шляпа зеленая! Ты, случаем, не знаешь, есть здесь поблизости свиньи-копилки?
К немалой его радости, растение ответило утвердительно:
– Шастает тут одна по берегу, ищет, чем бы перекусить.
– Где она? – Голем с трудом мог поверить в такую удачу.
Растение указало направление, и довольно скоро Гранди добрался до лежбища свиньи-копилки. Она походила на нормальное животное, только сделанное из чего-то вроде фаянса. К тому же на спине у нее имелась странная прорезь. Плоский кончик носа подозрительно напоминал какой-то деньгзнак.
– Ты живая? – осторожно поинтересовался голем, не будучи уверен в том, что сможет говорить с этой штуковиной.
– Живей тебя, дурака, – отозвалась копилка, звякнув чем-то внутри.
– А есть хочешь? – воодушевленно спросил Гранди.
– Еще бы! – ответила свинья. – Поди-ка добудь в наше время денежку.
– Пойдем со мной. Я покажу тебе место, куда соберется тьма никельпедов.
– Уже иду. – Свинья-копилка поднялась и засеменила следом за Гранди.
Вернувшись в грот, Гранди обнаружил, что Рапунцель пребывает в полном расстройстве. Она растоптала еще трех никельпедов и теперь рыдала.
– Лучше бы я никогда не покидала башню, – причитала она, утирая слезы пахнущим гвоздикой платочком.
Голем встревожился. Страшно подумать, что случилось бы, застань ее в таком состоянии морская ведьма и начни обрабатывать своей «сладостью».
– Спрячься рядом с подкроватным чудовищем и жди, – сказал Гранд и свинье. – Хватай только тех никельпедов, которые приблизятся, чтобы не спугнуть остальных. Сумеешь?
– Не беспокойся, я свое дело знаю, – звякнула копилка и спряталась под кровать.
Гранди вскарабкался по ножке и устроился на матрасе.
– Иди сюда, – позвал он Рапунцель. – Только сделайся маленькой.
Девушка уменьшилась, но хныкать не перестала.
– Эти никельпеды такие гадкие, – ныла она, – но давить их противно.
– Теперь все будет в порядке, – заверил «ее Гранди. – Я нашел свинью-копилку.
– О, как здорово! – воскликнула она, светлея лицом.
Рапунцель и радовалась, и огорчалась от всего сердца. Гранди не привык иметь дело с особами, обладающими столь переменчивым настроением, однако находил это довольно приятным. Девушка была искренней и непосредственной, как дитя.
Спустя некоторое время появился очередной никельпед. Грязный, как и все неотмытые деньжатники, он предпочитал сумрак, а потому поспешно нырнул под кровать. Что-то клацнуло, и снизу послышался мелодичный звон – дзинь!
Гранди свесился с кровати:
– Кто это там звенит?
– Я, – ответила свинья-копилка. – У нас, копилок, так принято.
Гранди пожал плечами, но возражать не стал.
В конце концов, у каждого в Ксанфе свои обычаи.
Прошло еще немного времени, и копилка прозвенела снова, на сей раз дважды – дзинь-дзинь!
– Денежки счет любят, – пояснила она в ответ на вопрос голема. Он позволил себе усомниться в том, что никельпеды действительно любят такого рода счет, однако промолчал.
– Дзинь-дзинь-дзинь! – доносилось из-под кровати. – Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь!
Притерпеться к этому звяканью было не так уж трудно.
– Гранди, – произнесла Рапунцель через некоторое время, – там, в лодке, ты кое-что сделал.
Можно спросить тебя, почему?
– Ничего я особенного не делал, просто пытался доставить нас всех на берег.
– А вот и сделал, причем очень даже здорово.
Голем пожал плечами:
– Скажи, что ты имеешь в виду, и я попробую объяснить.
– Ты.., ты меня обнял.
– Правда? – удивился Гранди.
– Правда-правда. Я предложила тебе использовать в качестве посланника рыбу, а ты меня обнял. Почему?
Голем припомнил: так оно и было.
– Это.., от растерянности. Я действовал, не подумав. Прошу прощения.
– За что? Мне это понравилось.
Гранди задумался:
– Ты предложила очень хороший выход.
