Иной человек утрачивает связь с современностью еще при жизни. Духовной смерти людей особенно способствуют общественные переломы. То, что выделяло человека, что порой придавало ему даже величие, быстро становится достоянием истории. Старики отступают на задний план большей частью вынужденно, пусть внешне и добровольно. Непродуктивность в старости редко обусловлена биологическим фактором.
Нас часто удивляет, что знаменитые люди продолжают жить во времена, которым они уже не принадлежат. Жизнь Гёте — исключение: продолжительность не сказалась на ее величии. Как знать, может быть, ранняя смерть или безумие уберегли Шиллера, Новалиса, Клейста, Гёльдерлина от того, чтобы они пережили собственное значение. Но помним ли мы, что поэт Геттингенской рощи или «Луизы» — Иоганн Генрих Фосс — жил в эпоху Реставрации? Он умер только в 1826 году, писатель «Бури и натиска» Клингер — в 1831 году, а железный Арндт, певец освободительных войн, пережил революцию 48-го года и мог бы еще читать Раабе, Фонтане, Келлера и Штифтера. Когда вышла последняя книга Августа Вильгельма Шлегеля (перевод индийской «Рамаяны»), была уже написана «Немецкая идеология» Маркса и Энгельса. Усердно работали эти старики, пытаясь забыть, что время их ушло.
Живи Жан-Поль дольше, такая судьба, вероятно, не миновала бы и его. До последних своих дней он остается политически активным, но импульсы для художественного творчества черпает из юности. «Шмельцле», «Катценбергер» и «Фибель» живут, перевернутые на пародийный лад, за счет того, что он сделал прежде.
После этого он долго не создает ничего нового и значительного, а действие «Кометы» относит во времена, предшествующие «Гесперу».
При всем том пишет он непрерывно, и не по финансовым причинам (после длительных проволочек и многочисленных прошений Байройтское государство выплачивает ему дальбергскую пенсию), сочинение за сочинением, часто незначительные, иной раз повторяющие или перерабатывающие старые идеи. Кроме того, все ранние произведения при переиздании выходят в новых редакциях (а это требует много времени), с изменениями и добавлением целых пассажей. (Так, например, прелестная сцена чистки подсвечников в «Зибенкезе» порождена уже собственным супружеским опытом.)
Таким образом, работает он усердно, острое чувство, что он обязан писать, продолжает терзать его; но часто это усердие на холостом ходу. И хотя в промежутках он медленно и трудно создает «Комету», взгляд его, несмотря на сатиры против Реставрации, устремлен назад.
Детство Маргграфа отражает детство самого автора, и, когда придурковатый герой отправляется в большое путешествие, к нему тут же причаливает кандидат Рихтер, только что издавший «Избранные места из бумаг дьявола».
Чем старше становится Жан-Поль, тем прекраснее в его глазах выглядит собственное прошлое. Он никогда не отступается от ранних произведений, скорее пользуется всякой возможностью улучшить их. Это кажется особенно странным, когда он реставрирует не поэзию, а юношеские политические воззрения, как, например, в статье «О Шарлотте Корде», написанной в 1799 году и переизданной вместе с другими «улучшенными сочиненьицами» в совершенно новом варианте в «Катценбергере». Причисление убийцы Марата к лику святых (что означало поддержку Жан-Полем жирондистов) в первой публикации вызвало в литературных и политических кругах положительный отклик. Теперь же эта работа неожиданно припутывает автора к гибели двух молодых людей.
В мае 1813 года Жан-Поль получил анонимное письмо от одной девушки из Майнца: она почитает его как «дражайшего друга людей», любит его, хотела бы быть его служанкой; в ее глазах он — святой, более того — Христос. Она рано потеряла отца, но умалчивает, «как он умер, ибо иначе Вы, знающий его жизнь, обо всем догадаетесь». Несмотря на умолчание, он догадался, и Отто тоже сразу же понял, о ком речь.
![Дуэль и смерть Пушкина [Исследование и материалы]](/uploads/books/images/f9/f9e6202f9ea045a617586e56dc12127a050cfa99.jpg)
