— А-а!
Хозяйка таверны легонько толкнула в бок пьяницу в сюртуке, тот взял кувшин с галстуком и вернулся в свой угол. Хозяйка сняла передник, бросила его в корзину и присела на скамейку рядом с незнакомцем.
— Судя по цене и по тому, что надо еще уметь ее носить, шляпа эта только для людей благородных.
— Несомненно.
— На нее все засматриваются?
Незнакомец, держа шляпу на коленях, расправлял на ней султанчик из перьев.
— Вот именно, — подтвердил он. — Я и ушел так далеко в сегодняшней прогулке единственно для того, чтобы погулять час-другой в этой драгоценной шляпе, не привлекая внимания прохожих; на городских улицах и площадях за мной увязывается толпа, а если захожу в кондитерскую освежиться земляничным мороженым, меня обступают любопытные, все хотят разглядеть такую диковинную шляпу. Городские дамы посылают слуг караулить меня у моего дома, и стоит мне выйти, как они тоже выходят, на прогулку и встречаются со мной будто бы случайно, а на самом деле для того, чтобы я с ними поздоровался. Я приподнимаю шляпу только перед самыми знатными, боюсь делать это слишком часто, иначе этот самый изгиб быстро износится и переломится. Иных я приветствую, поднося руку, а то и один указательный палец к полям шляпы. Такое различие в обращении вызвало у высокопоставленных дам обиды и споры, не раз мне передавали, чтобы я особенно почтительно здоровался с госпожой такой-то, а то как бы у нее не случился выкидыш, или с госпожой имярек, потому что к ней сватается венецианец. Подобные просьбы я уважаю, но в общем руководствуюсь древностью и знатностью рода. Одна очень привлекательная дама предложила держать открытыми для меня двери своего алькова при условии, что я буду приветствовать ее на главной площади в час, когда играет музыка, не менее трех раз в неделю.
Хозяйка таверны сцепила руки на округлом животе и мечтательно улыбнулась.
— Сюда любил заходить кавалерийский офицер, полковник, он велел, чтобы я повязывала ему белую салфетку, перед тем как он выпьет вина. Другие посетители захотели того же, но полковник сказал, что ноги его не будет в моей таверне, если я стану оказывать такую услугу и другим. А в холодные дни он просил меня прислоняться грудью к его спине. Это был человек изнеженный, от него всегда сильно пахло духами. Садился всякий раз на одно и то же место и звездочкой шпоры проводил черту на изразце. Так что в конце концов изразец сломался, но полковник принес другой, на котором изображены целующиеся куропатки, и потребовал, чтобы я заменила им сломанный. И теперь я прикрываю его тряпкой, ведь мои завсегдатаи запросто сотрут рисунок деревянными башмаками!
Хозяйка таверны украдкой глянула на незнакомца.
— А за сколько вы могли бы одолжить вашу шляпу на один день? Поносить ее не здесь, а в долине реки за лесом, в деревне, где двенадцать домов и одна усадьба. Мы подложили бы вторую подкладку, чтобы первая не пропиталась потом.
— Кто будет ее носить?
— Да сын мой, у него свадьба.
— На свадьбу к полям шляпы надо подвесить серебряные бубенчики.
Хозяйка таверны уже представляла себе своего сына в зеленой шляпе на пути в церковь и за свадебным столом.
— А сколько придется доплатить за бубенчики?
— Да еще надо научить вашего сына, как ее надевать и снимать, как приподнимать, здороваясь со знакомыми, как шевелить головой, чтобы бубенчики звенели.
— Сто реалов хватит?
— Когда свадьба?
— На Пасху.
— Значит, через полгода. А ну как к тому времени пойдет мода на желтые круглые шляпы с вуалеткой?
— Тогда вы немного скинете с той суммы, на которой сойдемся.
— Или отдам вам шляпу в подарок.
— Когда сыну к вам зайти? И куда?
Хозяйка таверны считала, что уже договорились, шляпа будет. Но не решалась попросить незнакомца, чтобы он не занашивал ее до той поры, не то зеленый цвет поблекнет или же шляпа изломится, потеряет упругость, в которой и заключается главный секрет ее изготовления. И за чей счет будут прилажены серебряные бубенцы?
— Он найдет меня среди колонн на площади в субботу перед Вербным воскресеньем после сиесты. Рядом со мной будет стоять шляпная коробка с надписью: «Осторожно, бьется!»
