— Не надо, не надо! Не прогоняйте нашего милого, нашего хорошего, нашего славного Гобболино! — всхлипывали дети.
В разгар всей этой суматохи к дверям приюта подъехал экипаж лорд-мэра, и кучер позвонил в дверной колокольчик.
Воспитательница еле-еле успела вытереть сиротам слезы и шоколадный крем со щек и снять нагруднички, а повариха тем временем швырнула туфлей в Гобболино, пинком выгнала его на кухню и побежала открывать высоким гостям.
Проводив лорд-мэра с супругой в просторную прихожую, где дети встретили их робкими улыбками и реверансами, повариха рванулась обратно в кухню и захлопнула за собой дверь.
— А теперь убирайся! — крикнула она Гобболино. — Ведьмин кот! Чародей проклятый! Нечего колдовать над моей стряпней! Убирайся, и чтобы лапы твоей здесь больше не было!
С этими словами она схватила палку и погналась за Гобболино, который пулей вылетел через черный ход.
Котенок отбежал на безопасное расстояние, уселся за углом приюта, чтобы перевести дыхание, и заметил, что весь дрожит мелкой дрожью.
Ох, Господи, какой же я несчастный кот, сказал он себе. Я никогда не желал никому ничего дурного, я хотел только немного порадовать приютских детей. Откуда я знал, что из этого получится столько неприятностей? Ну зачем я родился ведьминым котом? Ну зачем?
Но, немного успокоившись, он подумал, что, может быть, все и к лучшему. Троих братьев и младенца, которых он успел полюбить, наверняка усыновит лорд-мэр, и у них будет дом, где можно жить мирно и счастливо. Старших братьев, конечно же, будут хорошо учить и воспитывать, а у младенца будет красивая колыбель.
А что до него самого, то кухарка его с самого начала недолюбливала и все равно рано или поздно указала бы ему на дверь.
Он горько вздохнул при мысли о сиротской овсянке, но, в конце концов, во время полдника, обеда и ужина во главе стола сидела сама воспитательница, и тогда детям в приюте на еду жаловаться не приходилось.
Когда-нибудь и я найду себе дом, где смогу жить мирно и счастливо, повторял себе Гобболино и, дыша придорожной пылью, довольно мурлыкал при мысли о том, какая удача выпала маленьким братьям.
Глава 7. Карета лорд-мэра
Не успел Гобболино отойти и двух миль от приюта, как у него за спиной послышался звук, напоминающий далекий стук колес и цокот копыт.
Гобболино навострил уши и на всякий случай соскочил с дороги, чтобы его не переехали в спешке, потому что экипаж, окруженный облаком пыли, стремительно подъезжал все ближе и ближе. Копыта грохотали, упряжь звенела, а колеса тарахтели так громко и отчаянно, что ничего подобного котенку еще не доводилось слышать.
Вскоре он разглядел мчащуюся на бешеной скорости четверку серых лошадей и даже расслышал крики возницы, который без устали их погонял.
Господи! — сказал себе Гобболино. Я видел у дверей приюта карету лорд-мэра, как же эта на нее похожа! Если это и вправду она, то мэр уехал из приюта в ужасной спешке. Интересно, что же там могло случиться?
Он сел на обочине и прижался к земле, чтобы пропустить экипаж, который на ходу трясло и бросало во все стороны, но едва тот поравнялся с котенком, как три голоса наперебой закричали:
— Эй, глядите! Вот же наш милый, наш хороший, наш славный Гобболино! Останови карету! Останови! Тпру! Тпру! Вон он! Вон он! Вон он!
Колеса крутились невообразимо быстро, карета подскакивала на ухабах, взмыленные кони обезумели от скачки, и, к своему удивлению и ужасу, Гобболино увидел, что правит ими старший из трех братьев.
Двое других высовывались из окна и что есть мочи кричали: «Гобболино! Гобболино!», а младенец, раскачиваясь в люльке, подвешенной к какой-то планке, с важным видом сосал палец и среди всей этой тряски и шума молчал.
Увидев Гобболино, старший брат изо всех сил постарался осадить коней, но они мчались галопом с такой скоростью, что это их только раззадорило. На повороте карету занесло, она зацепилась втулкой за большой камень и опрокинулась. Раздался страшный грохот, хруст оглобель, треск позолоченного дерева, и через секунду карета колесами вверх лежала в придорожной канаве.
— О Господи! — завопил Гобболино и бросился к детям.
