Она взяла его руку, поцеловала. Кожа пахла дыхательной жидкостью.
– Если это все, что у нас… ну, тогда дерьмово.
– Полностью согласен, милая. – Фаиз обнял ее обеими руками. – Вся затея была ужасно неудачной, верно?
– Мы такого ожидать не могли, – оправдалась она. – То есть если бы не…
Что-то сдвинулось у нее в голове. Шевельнулась мысль о кораблях «Магнетар», о том, как «Сердце бури» при первом вторжении Лаконии уничтожил рельсовые пушки на станции чужаков. И как разбил станцию Паллада. И как враг всякий раз реагировал по-разному.
– Ты что-то надумала, – заметил Фаиз. – Так и слышу, как вращаются шестеренки.
– Сама еще не знаю, – ответила она. – Но, да, что-то есть.
Из рубки прозвучал новый голос. Сагали оставил канал связи открытым.
– «Иорданская долина» подтверждает переход через две минуты. Ждем разрешения-отмены через десять секунд.
Другой голос ответил:
– Диспетчерская Медины, переход разрешен.
Невнятно пробормотал что-то Сагали. Может быть, бранился. Или молился. Объемная схема зажгла в пространстве одинокую красную точку, сдвигающуюся к белому булавочному проколу врат.
– Пошли-ка по бутылкам, – сказал Фаиз.
– Да. – Но Элви не двинулась с места. Не спешила. – У них была цель, да? Система Текомы создавалась с какой-то целью. С какой?
Фаиз погладил ее по голове. Подсохшая жидкость стала липкой, но все равно это было приятно.
– Элви, ты – свет моей души. Я тебя люблю и знаю, как никого другого, и при этом не проходит дня, чтобы я напрочь не ошибся насчет того, что ты сейчас скажешь и чего захочешь. Создатели протомолекулы представляли собой ульевый разум, объединенный какой-то там высокоэнергетической квантовой запутанностью. Понятия не имею, о чем они думали.
– Нет. – Элви при мягкой четверти g двинулась к своему амортизатору. – У них была цель. Какое-то намерение.
– Нам от этого легче? – спросил он. – Потому что хорошо бы, но не вижу, чем оно нам поможет.
– «Иорданская долина» докладывает статус перехода. Приближаемся к…
Экран заморгал и выбросил сигнал ошибки. Погас свет, пропала сила тяжести.
– Держись! – выкрикнул из темноты Сагали.
Элви зашарила вслепую, нащупывая стену или скобу.
– Что случилось?
Загорелись неверные аварийные лампочки.
– Датчики перегружены, – сказал Сагали. Голос у него вздрагивал. – Перезагружаются. Мне пришлось остановиться, пока не…
Он не закончил мысль. В скобе отдалась слабая вибрация маневровых двигателей, «Сокол» качнулся, увел палубу из-под ног. Фаиз помог Элви развернуться как надо, и тут же снова прозвучало гравитационное предупреждение, появилось ощущение верха и низа. На возвратившейся схеме загорелся сигнал: «Входящие данные отсутствуют – только расчетная позиция». На несколько секунд Сагали запустил двигатель, «Сокол» дернулся, как идущий на верхний этаж лифт. Почти сразу адмирал отключил тягу, и Элви снова всплыла.
Все трое долго молчали, ожидая, пока оживут запасные датчики. Коротко щелкнула связь, засвистела странными певучими помехами и наполнилась гомоном перепуганных голосов. Сагали отрубил общую связь и открыл индивидуальный канал.
– Станция Медина, вызывает адмирал Сагали с «Сокола». Прошу доложить состояние.
Элви подтянулась к посту Травона. Она не знала, кораблю ли понадобилось секундой больше обычного, чтобы ее опознать, или адреналин сбил ей восприятие времени. Основные датчики сдохли. Выгорели в долю секунды. Запасная система медленно втягивалась в работу. Камеры и телескопы по всей поверхности «Сокола» распаковывали защиту и подключались к сети. Повреждений оказалось больше, чем она ожидала. Но кое-что уцелело. Она вывела на свой экран данные с обшивки «Сокола» и увидела во тьме свет.
– Говорит губернатор Сон, «Сокол», – прозвучал дрожащий как скрипичная струна голос. – Имеется ущерб кораблю и команде. Идет оценка.
Пространство между кольцами заполнила белизна. Станция в центре – станция управления чужаков, головка одуванчика среди пушинок-колец – горела ярче солнца. И какой-то разреженный, как в туманности, газ или пылевое облако светился в ее сиянии. Он распространился повсюду. Это было прекрасно. И страшно.
