– Я успею, – сказал он, поворачиваясь к панели управления. С «соком» его амортизатора что-то было не так. Алекс никак не мог отдышаться. – Гнать придется как черту, но мы успеем… успеем.
Его панель погасла: Джиллиан изолировала пилота.
– Отдай на хрен контроль, – рявкнул он. – Нам надо к ней!
– Алекс, – невыносимо ласково заговорил Каспар.
Бронескафандр плыл дальше. Приближался к «Буре». Инерция продолжала его движение, в котором уже не было смысла. Не было ее. Алекс все колотил по панели, словно надеялся хоть немного отмотать время назад.
Алекс выругался. Лимонный вкус рвоты встал в горле. Он заставил себя проглотить. План сорвался. Бобби нет.
– Что нам делать? – Теперь в голосе Каспара была паника.
Ответить Алекс не успел: с явственным щелчком сдохли датчики, заорала сирена лучевой тревоги.
«Буря» в одиночку выстояла перед объединенными силами Земли, Марса и Пояса – и победила. Она надела ярмо Лаконии на все человечество. Она воплощала в себе безнадежность всякого сопротивления верховному консулу Дуарте.
Когда их датчики перезагрузились, «Бури» не было.
* * *
Если бы не особенная шкура «Предштормового», выброс рентгеновского и гамма-излучения убил бы всех. Но и так половина команды не могла подняться из амортизаторов. Медотсек был переполнен людьми, блюющими слизистой пищеварительного тракта. Корабль истратил все запасы средств от лучевой болезни. Если модель развития онкозаболеваний не обманывала, следом должны были кончиться онкоциды.
Корабль тоже пострадал. Не сломался, а именно пострадал. На регенерирующей обшивке «Предштормового» появились волдыри и утолщения, похожие на рак кожи в начальной стадии. Без видимых причин отказывали вакуумные каналы подачи энергии – они стали так ненадежны, что ремонтники принялись дублировать их резервной проводкой, облепляя коридоры металлическими проводами. Двигатель работал, хоть и не слишком чисто.
Они победили. Совершили невозможное. Чтобы такая победа не оставила шрамов, не стоило и просить.
Алекса с регулярностью часового механизма кружило между отупением и горем. Когда хватало сил, он смотрел новости со всей системы: запись взрыва, которого он увидеть не смог, потому что оказался слишком близко. Лучшая запись пришла с Земли. Ручная камера снимала соревнование детских воздушных змеев и как раз была нацелена на нужный участок неба, когда свет достиг Земли и в синеве загорелось маленькое недолговечное солнце – даже на таком расстоянии.
Вся система следила за движением «Предштормового» к вратам. Нахальства последовать за ним не хватило ни у кого. Новости переполнились аналитикой. Атаку связывали с расколом на Церере. Раскол был внутренним и доказывал, что даже лаконский флот раздирает внутрипартийная борьба и разногласия. Подполье сделало первый шаг к возвращению под свою власть системы Сол – или к череде инцидентов, которые вынудят верховного консула превратить ее в стеклянную пустыню. Девять из десяти комментаторов праздновали поражение Лаконии. Были и другие новости: спонтанные демонстрации на Марсе и Рее требовали от Лаконии убраться восвояси. С перевалочной станции Лагранж‑5 пришло официальное заявление, что место лаконского комиссара останется вакантным до восстановления регулярного сообщения через врата. Объявилась дюжина пиратских станций, обвиняющих Лаконию в рискованных действиях в мертвой системе, поставивших под угрозу все человечество.
Хаоса не было, а если был, то не больше обычного. Просто на месте прежней безнадежности расцветала надежда. Все шло, как задумала Бобби, кроме одной мелочи.
Алекс тяжело перенес лучевой удар, но физическое недомогание, по крайней мере, помогало занять мысли. Когда чувствовал себя достаточно здоровым, он присоединялся к бригаде ремонтников. И не удивился, когда Джиллиан Хьюстон – капитан Хьюстон – вызвала его к себе. Он этого ожидал.
Ее каюта была маленькой и без лишней роскоши. Лаконские офицеры не позволяли себе показухи. Это у них тоже шло от Марса. Алекс помнил своих командиров, живших в такой же аскетической обстановке – во времена, когда он был другим человеком и в мире имелся смысл. Несколько украшений и принадлежавших Бобби вещей лежали на столе. Джиллиан похудела и побледнела тоже. Ей от лучевой болезни досталось сильнее, но ее это не остановило.
