Не мешкая ни минуты, она спустилась к реке, с ожесточением пошвыряла из лодки только что вынутую из сетей снулую рыбу прямо на берег и уже оттолкнула было моторку в струю, как вдруг на северо-востоке, со стороны приуральской тайги, послышался стук мотора. Вскоре над таежными вершинами показался и сам вертолет, — темная точка на тускло-синем осеннем небе.
Выскочив на открытое место, Елена запрыгала, закричала, сдернула с головы платок и стала махать им. Махала так до тех пор, пока вертолет не повис над лужком и не опустился на землю.
Из недр машины выпрыгнул механик Серков. Подбежав, Елена в изнеможении почти упала ему на грудь. Он сердито и удивленно спросил:
— Чего тебе? Эко, бабу схватило! Да не пихайся ты, бешеная!
Оттолкнув Елену, он с обычной для него усмешливостью пошутил:
— Погоди обниматься. Видишь, мужик твой следит оттуда? Как бы не приревновал. На дуэль еще вызовет, а я пыряться шпагами не умею.
Крича и плача. Елена снова вцепилась в его плечо.
— Сын! Сын заболел… Николка!
Все сильнее радуясь в душе тому, как хорошо эта фраза сама собою вдруг сорвалась с языка, и сразу поверив, что действительно заболел Николка, лежит в городской больнице, вот-вот умрет, — Елена твердила, цепляясь за отступавшего от нее механика:
— Сын у нас! Сын умирает в больнице. Христом богом прошу!
— Ага, теперь у вас сын?! — насмешливо передразнил Серков, с трудом отрывая от куртки ее цепкие руки. — А кто в прошлый раз указал нам от ворот поворот? Может, не вы?
— Не я, не я! — в отчаянии закричала Елена.
— Что Яков, что ты — одна сатана! — почти весело заключил Серков. — У вас снега зимой не выпросишь. А как чего коснется самих — тут уж вынь да положь! Не выйдет!
Он ловко уклонился от протянутых к нему рук Елены и трусцой побежал к машине. Елена рухнула на колени:
— Ох, батюшка! Ох, Сергей Николаевич… господом богом прошу!
Серков оглянулся:
— Господа и проси! — И мстительно добавил: — Будешь знать, как хорошим людям отказывать при нужде. А то ишь…
Он уже схватился за дверцу, чтобы подтянуться и выпрыгнуть в машину, когда пилот сердито сказал:
— Брось дурака валять. Слышишь: сын болен?
— А нам-то что? — удивился механик. — Помнишь, как в прошлый раз.
— Пусть баба сядет.
— Еще чего! — Механик демонстративно влез в салон вертолета. — Всяких жуликов будем сажать — ну их в болото!
— Говорю тебе, — строже крикнул пилот, — пусть баба сядет!
И обратился прямо к Елене:
— Эй, тетка, садись. Выставь ей трап, Серега.
Механик растерянно спрыгнул опять на землю.
— Да ты что, окосел? Ну и дурак! Ну и христосик! Может, еще подставить ей вместе с трапом и морду? Бей, мол, тетка, мы с Серегой такие…
— Ты не паясничай, — жестоковато оборвал пилот. — Тем более что у нас и времени на это нет, надо еще залететь на скважину к Власенко. Подсади, говорю! — велел он сердито.
Поняв, что ее берут, Елена дернулась к своей усадьбе:
— Сейчас я вам семужки… малосольной.
Пилот крикнул:
— Куда?
И мягче добавил:
— Залезай, мать. Залезай скорей, отвезем тебя к сыну.
В магазин райпо она попала часам к четырем, когда секретную бочку успели вскрыть, а оказавшийся здесь представитель какой-то комиссии уже наложил на нее запрет.
Все случилось, по-видимому, недавно, потому что в кладовой возле бочки еще толпились наполовину незнакомые Елене люди и возбужденно спорили: как теперь быть с оказавшейся в магазине деликатесной рыбой?
Настойчивее и громче всех слышался басовитый голос приемщика Игната Трофимыча. Он не раз получал от Якова свою «законную», как ему казалось, долю и, в общем, неплохо знал, а еще больше догадывался о том, что Долбанов, конечно же, занимается ловлей запретной рыбы. Не только знал, но и считал это занятие вполне естественным в положении Якова: жить на реке в заброшенном всеми глухом углу и не трогать того, что имеется там вокруг? Нашли дурака! Будь на месте Якова любой другой сообразительный мужик, он делал бы это, может, еще азартнее. Весь фокус в том, чтобы делать шито-крыто. Не попадаться. Яков — попался…
«Как теперь выручишь дурака? — раздумывал приемщик, предвидя и для себя несомненный урон. — Долбанова после такого дела явно прогонят из Глыбухи, а значит, прощай и моя законная доля. А все почему? Пил Яков в последнее время много. Бдительность потерял. Отдал бочку и даже не предупредил. Знай я, какая там рыба, разве бы допустил? Теперь начнется такое… Да, дело ясное: погорел Долбанов. Его в пух и прах раздолбают, только держись! Надо и мне от него подальше».
