И Яков с Еленой брали. Когда в их погребе и в сарае не осталось свободного места, они расчистили и набили снегом погреба соседей — Зуевых и Безродных. Теперь придется ухетывать погреба Сырловых и Казанковых на дальнем конце деревни. От бывших односельчан только и остались эти вот погреба: избы с сараями Яков давно уже разобрал для расширения своей усадьбы, утепления коровника и конюшни, а частью на дрова.
«Иметь такой дом с богатой усадьбой здесь и не снилось в былое время ни одному из соседей! — самодовольно прикидывал теперь Яков, не очень вслушиваясь в то, о чем раздраженно говорит обиженная бедным гостинцем и настойчивыми советами сына Елена. — Что там ни говори, а ловко она придумала: податься из совхоза назад в деревню, устроиться здесь рыбаком от потребсоюза. При уме тут, и верно, можно нажить такое добро, которого хватит до самой смерти. Умная у меня баба. Ловкая баба… С такой оборотистой да любомудрой не пропадешь!»
С чем-то похожим на нежность, если она еще была в его сердце, он время от времени взглядывал на порозовевшую от злости жену и молчал: похмелье еще мутило. Да и душно в избе. Надо выйти на волю.
Прихватив с собой одну из присланных Николкой пшеничных сушек, он вышел на крыльцо. И сразу насторожился: из-за реки, со стороны далекого города послышался хорошо знакомый перестук мотора. Это шел на Глыбуху пока еще невидимый вертолет, выбивая над темными вершинами тайги сухую деревянную трель, и будто катя этот звук перед собой, как пустой бочонок. Через две-три минуты он покажется над грядой лесного высокого берега…
Кто же это летит сюда в воскресенье? Кто-то явно из городских. Может, по срочной надобности в рыбе? Кому-то свеженькой захотелось? А может, и кто-нибудь по своим делам. Мало ли их теперь, шастающих по тайге в поисках нефти с газом да сланцев с разными там металлами. Нынче в тайге, как на большом базаре.
Между тем темная точка отчетливо обозначилась над вершинами заречной тайги, приобрела очертания стрекозы и стала снижаться. Звук мотора окреп, пошел во все стороны над рекой и вскоре повис за овражком над луговиной, где обычно садились при надобности вертолеты. Возбужденные им, загремели цепями и забрехали собаки. Мерин Лысый, натужливо вскидывая передние ноги в веревочных путах, отбежал поближе к усадьбе. Даже равнодушная ко всему корова прервала ленивую жвачку, повернула мохнатую морду в сторону вертолета.
Но вот рев мотора сменился глухим, постепенно стихающим тяжким вздохом. Лопасти перестали крутиться. Из чрева машины выпрыгнул хорошо знакомый Якову механик Серков.
Уже догадываясь, зачем прилетел этот парень, Яков опасливо посмотрел туда, где Виктор Зуев, хоронясь за кустом, наладился ловить в проводку язей, жирующих в размытом рекой узком желобе возле самого берега.
«Вот незадача, — подумалось мужику. — Зачем сюда прикатил Серков — хорошо известно. А то, что тут Зуевы, сразу меняет дело: при них ни-ни…. разумнее воздержаться. Потому и встречать Серкова не буду. Нынче об рыбе и разговору с ним нет».
— Здорово, хозяин! — еще издали крикнул механик вышедшему со двора Якову. — Как жив-здоров?
Мужик не ответил.
— Ну и денек нынче выдался, красота! — не унимался Серков. — Прямо как летом. Даже и комарья вроде сразу прибавилось. Ишь, как лезут на новенького… фу, дьявол!
Он шлепнул себя ладонью по шее, подошел к Якову, поздоровался.
— Выручай, Лукьяныч, во как нужна твоя рыба!
Механик с наигранной веселостью провел ладонью по горлу, испытующе вгляделся в еще не старое, в другие дни даже, пожалуй, красивое, обложенное пушистой русой бородой лицо мужика. Сегодня это лицо было серым, одутловатым, с набрякшими веками, с угрюмо-тупым, неприветливым взглядом заплывших маленьких глаз.
— Надеюсь тебе понятно, о какой рыбе речь? — еще бойчее добавил он. — Нынче нам даже хариус ни к чему. Подавай нам ее… понимаешь? Ее, красотку! Да чего ты такой быкастый? — перебил Серков себя, заметив явную неспособность Якова понять и разделить с ним эту заискивающую веселость. — Может, хватил не так тихо? Бывает! Но ты не тоскуй: я будто знал, что понадобится, и прихватил на случай баночку «столичной». Редкая штука в наших краях. С особым знаком. Хватишь стаканчик — и будь здоров! Это уж точно. В этом деле я сам с усами.
