Ствол низко склоненного к воде дерева граф выбрал среди прочих специально, слишком удобен показался для его цели, но едва подошел – сразу забыл и про свои любовные переживания, и про босые ноги, и про раздумья, в какую сторону идти, если они доберутся до дороги. На стволе остались вытертые следы от веревок или поводьев, а среди вытоптанной и объеденной травы лежало несколько подсохших доказательств глупышкиной правоты. Видимо, неизвестным всадникам это место тоже понравилось, и Змей мог точно сказать чем.
Несколько росших неподалеку кустов загораживали это местечко с той стороны, где, по мнению монашки, находилась дорога, а ступеньки, выбитые в крутоватом спуске к воде, позволяли поить животных прямо здесь.
– Святая Тишина, – озабоченно произнесла как обычно неслышно подошедшая спутница, рассматривая находку Дагорда, – нужно уходить.
Рассказывать Змею, что она предполагала нечто подобное еще до переправы, Эста не собиралась. Как и посвящать мужчину в свои планы. Несмотря на то что личного опыта в любовных отношениях у девушки не было, ничего тайного в них для нее тоже не оставалось. Настоятельница очень старалась сделать все ради подготовки не только тел, но и сердец и душ уходящих в большой мир девушек к любому повороту судьбы. Даже самому обидному и нежелательному.
– Вот торт, – ставила она на стол перед ученицами украшенное орешками и засахаренными дольками фруктов сооружение, – он испечен по совершенно новому рецепту. И хотя сверху очень привлекателен и вызывает аппетит, вкус его очень необычен, я ручаюсь. И так же твердо знаю, что понравится он далеко не всем. Никто из вас заранее не знает, что почувствует, съев кусочек. Удовольствие, разочарование, обиду или возмущение… а быть может, даже получит отравление. Что поделать, вкусы у людей очень разные. Поэтому сейчас перед вами простой выбор: отрезать себе кусочек или нет. Потом вы можете сказать – какая гадость, выбросить его или выплюнуть, а можете доесть остальное… это личный выбор каждой из вас. Вот так же и любовь. Встретив мужчину, который сжигает вас страстными взглядами, нежно касается рук и шепчет ласковые слова, нужно помнить только об одном. Настолько ли он мил вам заранее, чтобы решиться попробовать, и готовы ли вы плюнуть на все и не вспоминать, если окажется, что это совершенно не ваш торт?!
Эста уже уверилась, что Змей испытывает к ней влечение, и решила про себя, что он как раз тот торт, который стоит пробовать. Хотя и не могла не отдавать себе отчет, что позже он наверняка окажется ядовитым. И, стало быть, не стоило им слишком увлекаться, чтобы не выворачивало потом болью душу и не обливалось кровью сердце. Но сначала девушка желала осуществить ту задумку, ради которой придавала себе внешность кокетки, причем самой страшной из всех кокеток, наивно-невинной. И очень не хотела предупреждать о своих намерениях Змея, точно зная, что ему этот план не понравится. Совершенно. И потому сестре Тишины поневоле пришлось немного поводить его за нос проверенными приемами кокетки.
– Здесь намного лучше погода, чем в столице, – вздохнула для начала новоявленная кокетка, – листья только еще начали облетать. У тебя нет такого ощущения, словно вернулся на полмесяца в прошлое? Я даже рада, что привелось тут прогуляться, приятно посмотреть на кусты и деревья. Змей? А ты очень хочешь спать? Я вот думаю, может, нам повезет и догонит какая крестьянская телега с сеном? Ты мог бы выспаться, пока доедем до села. А там отправим письмо… хотя я уверена, матушка за меня сильно не волнуется. Она же знает, что я с тобой. А если в первом селе не будет почтовой башни, можно купить простую коляску и лошадку. Знаешь, я хотела тебе сказать, ты не обидишься? Лучше твои кольца и цепочку с амулетом спрятать подальше. Сельские торговцы очень хитрые, если заметят золото, потребуют с нас три цены.
– У меня хватит денег, – снисходительно хмыкнул позабавленный этой болтовней Дагорд, радуясь, что прихватил из замка Герта все наличные, – не волнуйся.
– Ты не понимаешь, – почти всерьез притопнула ножкой Эста, – много денег показывать тоже нельзя. У меня тоже есть деньги, но я не собираюсь доставать ни одной серебрушки, только медяки.
