И вдруг все изменилось.
Инвесторы потеряли на бирже миллионы. Выросла преступность. Увеличился процент безработных. Американские монстры вроде «Монтгомери уорд» и «Транс уорлд эрлайнз» разорились. Добыча нефти вдруг снизилась на два с половиной миллиона баррелей — Израильтяне снова принялись убивать палестинцев, те в долгу не остались. К середине 2001 года по всему миру воевало уже тридцать семь стран. Китай стал нашим врагом… опять. ООН вышвырнула Америку из Комиссии по правам человека, а Европейский союз взбесился из-за одностороннего расторжения договора с «Ай-би-эм» после возрождения программы «Звездных войн». Найти хороший фильм стало тяжело, чертовски тяжело, миллионы людей прекратили смотреть национальное телевидение, и какую бы радиостанцию вы ни включили, везде услышите одно и то же дерьмо.
Короче, накрылось все. Будь то шаткая экономика, истощившиеся запасы энергии или призрачный «мир во всем мире»; не осталось ни защиты труда, ни здравоохранения, ни даже нормальных президентских выборов. Американцы с ужасом осознали, что не работает «Файерстоун тайер» не работают, «форды эксплорер», на которых стоят шины «Файерстоун», — тоже, а значит, и вы не работаете, потому как валяетесь в сточной канаве у «Данкин донатс», обезглавленный и бездыханный.
911 не работает. 411[4] не работает. Мобильники выходят из строя, а если и действуют, то у какого-нибудь урода, который препирается со своим брокером за соседним столиком, пока вы пытаетесь пообедать.
Свобода выбора канула в прошлое. У нас осталось шесть медиакомпаний, шесть авиалиний, два с половиной автомобильных концерна и один радиоконгломерат. Что бы вам ни понадобилось — найдете в «Уолмарте». Определите свою политическую позицию — у нас целых две партии. (Правда, их программы похожи, голосуют одинаково, да и финансируются из одного источника.) А еще вы можете сделать выбор и, помалкивая, носить чистые рубашечки. Ну или отдать предпочтение футболке с Мэрилином Мэнсоном и вылететь из школы. Кристина или Бритни, «Уорнер бразерс» или «Ю-пи-эн», Флорида или Техас — разницы-то уже нет, ребятки, все одно и то же, одно и то же, одно и то же.
Как же так получилось? Всего три слова:
Глупые Белые Люди.[5]
Только подумайте: юные Буши унаследовали от папочки слабый рассудок в политической сфере (про харизму вообще молчу), да еще и разделили скудное наследство между собой. Дик Чейни, Доналд Рамсфелд, Спенсер Абрахам — Буш заново собрал свою старую банду, дабы с ее помощью забраться наверх. Директора крупнейших американских компаний, кино-и телемагнаты поддержали его; черт, а тем временем какой-ни-будь Джо видит на рекламке своей новой машины «расход топлива — галлон за 15 миль» и думает: «Неплохо!», радостно созерцая озоновые облака над своей головой.
Определенно, Земля перенаселена, и я не сомневаюсь: планета начинает сопротивляться. Прошлым февралем температура в Чикаго поднялась до 25 градусов… И что? Повсюду кричали: «Ух ты! Круто!» Люди разгуливали в шортах, а пляж на озере Мичиган был забит загорающими.
— Погодка что надо! — улыбнулась мне одна женщина.
Неужели? Интересно, а если солнце взойдет сегодня ночью, ты тоже воскликнешь: «Ух ты, красотища! Здорово!»?
Сомневаюсь. Ты будешь сыпать проклятиями, как никогда в жизни. Завопишь, что Земля сошла с орбиты и на огромной скорости летит прямо к Солнцу. Вряд ли кто-нибудь побежит на пляж в погоне за дополнительным облучением. Конечно, может, все не так плохо — возможно, кто-то всего лишь запустил из Милуоки тысячу-другую боеголовок, и яркий свет, который вы видите на севере, — атомная бомба, рухнувшая на пивоваренные заводы. Так или иначе, вы столько раз помянете Бога с Девой Марией, что в аду вам скостят срок лет на десять.
И все же с чего нам взбрело в голову радоваться двадцатипятиградусной жаре, разыгравшейся в самом холодном месяце года в одном из наиболее северных городов Америки? Мы должны потребовать от наших избранников принятия срочных мер и наказания тех, кто повинен в климатических изменениях. Что-то не так, ребятки, совсем не так. А если не верите — спросите ту мертвую заразную скотину, которую поливаете соусом. Корова знала ответ, но мы убили ее прежде, чем она успела промычать его.
