– Расследование тем и осложняется, что я не ставлю перед собой вопросов: «Где?», «Когда?», «При каких обстоятельствах?». Главное – «Почему?». Вот на этом вопросе мы зависли. Скажите, а вы бывали в этом морге раньше?
– Бывал и не раз, – спокойно ответил Андрей. – Я знаю местного патологоанатома. Ему часто требовались разного рода препараты, которые не купишь в аптеках. Я ему их привозил. И не только ему, но и в первый морг. Только так и никак иначе. Приятелями нас не назовешь.
Тут подошел майор Кравченко.
– Горничную доставили.
– Давайте ее сюда, Тарас Григорьевич.
Девушка была напугана. Очевидно, она считала, будто одного допроса с нее достаточно.
– Послушайте, Зина, вы должны говорить только правду. Ваши слова запишут в протокол. Ложные показания чреваты уголовной статьей.
Андрей сидел, а деликатный следователь встал, когда к нему подвели женщину. Возле стола стоял третий стул, и он предложил ей сесть. У Зины тряслись руки.
– Итак, вы сказали, что ушли в три часа. Но это не так. Как все выглядело на самом деле?
– Я ушла в начале первого. Елена Сергеевна попросила меня принести бокал красного вина. Это случилось минут через десять после ухода хозяина. Я принесла и поставила его на тумбочку возле кровати, а она вышла в гардеробную: в смежную комнату, где висят ее вещи. Тут я заметила на ковре пятно. Я наклонилась. Один бокал, недопитый до конца, стоял на ковре, а второй, точно такой же, упал, и все вино вылилось. Я их подняла и пошла мыть. А когда вернулась в комнату, Елена была одета в подвенечное платье и прикалывала фату к волосам. Я еще застежки ей на спине закрепила. «Вот что, детка, – сказала она. – Возьми общую тетрадку на столе и отнеси ее в лабораторию мужа. Просто брось на столе. И забери все деньги из шкатулки. Это твои премиальные. На них можно год прожить без забот. И всё. Уходи. Завтра ты выходная. И не задавай мне глупых вопросов. Выполняй». Я все сделала, как она сказала. Когда я выходила из комнаты, Елена Сергеевна взяла телефонную трубку. На часах был полдень. Больше я ее не видела. А в шесть вечера мне позвонил Андрей Ефимович и велел вернуться в дом. Лена умерла. Я вернулась, но хозяина не застала. Кроме меня, в доме никого не было до вашего приезда.
– Вы рассказали правду? – спросил следователь.
Девушка перекрестилась.
– Хорошо, пройдите к тому столу, лейтенант запишет ваши показания.
Андрей оставался равнодушным, усталость читалась на его лице, но он держался.
В его кармане зазвонил телефон. Вот это было не кстати.
– Вы возьмете трубку? – спросил Ильин.
– Я уже устал от бесконечных соболезнований.
– В три часа ночи?
Брыкаться не имело смысла. Он достал телефон. На дисплее высветилось имя: Лена. Эсэмэс-сообщение. Он его открыл:
«Тебе все еще верят, убийца?!»
Андрей показал запись Ильину.
– Это уже второй звонок. Первый я стер.
– Но телефон жены в вашем кармане.
Андрей даже вздрогнул. Все верно. Как мог определиться номер Лены? Андрей достал ее телефон. Он был мертвым. Ильин снял заднюю крышку.
– Тут нет сим-карты. Кто же ее вынул? – удивился Ильин.
– Но вы же мне сказали, что переписали все данные с телефона. Он лежал здесь, в целлофановом пакете.
– У вашей жены стоит дополнительная память на флеш-карте. Данные хранятся на ней. Сим-карту мы не проверяли.
– Я думаю, вы сумеете разобраться в этой ерунде. Кто-то хочет вывести меня из себя. Это же делается умышленно. Может, тем же Германом Садовским.
– А если послания шлет вам ваша жена? Почему мы обязаны считать ее мертвой? И обратите внимание, вы все время говорите о ней в настоящем времени, будто она и впрямь жива.
– Я уже плохо соображаю. Может, вы отпустите меня домой?
– Нет, – уверенно заявил Ильин. – Пока мы не найдем вашу жену, домой я вас не отпущу. И не исключено, что вам грозит опасность.
Андрей ничего не мог сделать. Его будто связали по рукам и ногам. Он мог рассчитывать только на Таню. Эта девушка его по-настоящему любит. Она знает, на что он пошел ради их счастья. Ей и придется довести дело до конца. К утру все должно быть закончено.
