Первый штурман замолчал. Достал и глотнул еще одну таблетку.
— Давай подкрепимся, Петрович, пока есть время и гравитация.
Манаев молча достал пакеты из аварийного запаса и поставил их на разогрев. Включился Левин. Посмотрел на капитана виноватыми глазами.
— Я посчитал, Геннадий Петрович.
— И что же?
— Одна десятитысячная.
— А вероятность встречи с потоком выброшенных частиц?
— Примерно та же.
— Ну, дорогой мой, тут можно винить только случай. Какое-то дикое невезение. Один шанс из ста тысяч и тот оказался наш. Надеюсь, записи потока сохранились?
(ЧАСТЬ ТЕКСТА ПРОПУЩЕНА)
— Спасибо, Геннадий Петрович. Все целы. И плазма была. Только чуть задела. Успели уйти.
— Вот оно что,— на лице Манаева выступили капельки пота.— Хорошо, Рэм Лазаревич, отдыхайте.
Машинально оглаживая подлокотники кресла, капитан осмысливал неприятную новость. За все время полета у него не было более скверного настроения. Не хватало только этого завершающего штриха в общей, и без того безрадостной картине...
— Давай все-таки поедим сначала, Петрович.
Шумский протянул расстроенному капитану обед.
— Ты понимаешь, была плазма.
— Понимаю, не ребенок,— усмехнулся штурман.— Скорее всего потому и отказал двигатель.
— Но ведь и третий может в любой момент пойти вразнос!
Ешь, Петрович. Держится пока. Да прими таблетку. Как раз в таких ситуациях помогает.
Левин выбрался из тесной геофизической рубки и спустился в общий зал.
— Рэм Лазаревич, долго ли будем сидеть в этой мышеловке? — подскочил к нему нетерпеливый Седельников.
— Что-то около трех суток, Володя. Точнее справьтесь у Плещеева. Он делал расчеты.
Левин нашел свободное кресло и, откинув спинку, тяжело опустился в него. Географ пошел было за ним, но на его пути выросла фигура Николая Никишина.
— Володенька, говорят, ты на Земле почти год работал с дельфинами?
— Ну и что? — ожидая подвоха, Седельников нащупывал глазами другой проход между рядами кресел.
— Да так,— выразил на своем лице неподдельный интерес Никишин.— Я слыхал, что они обладают удивительной потребностью к информации, прямо жаждой какой-то?
— Ну, есть у них такое качество. Что еще?
Никишин заговорщически поманил его пальцем и когда тот приблизился, сказал ему шепотом:
— Тогда понятно, откуда у тебя такая нечеловеческая бесцеремонность!
Седельников удивленно приоткрыл глаза, похлопал длинными ресницами и, втянув голову в плечи, побрел на свое место.
— Что ты ему сказал? — спросил с любопытством наблюдавший за этой сценой десантник-универсал Ефим Жеренкин.
— Я ему сказал,—с полной серьезностью в голосе ответил геолог,— что любопытство большой порок, в отличие от скромной любознательности.
Сидевшие рядом зоолог Марина Волынцева и ботаник Зиннаида Астужева прыснули от смеха, а Жеренкин только поскреб от смущения затылок.
— Внимание! — как всегда неожиданно раздался голос капитана.— До выключения двигателей минута тридцать одна! Всем пристегнуться. Жеренкину и Арбатову подключать искусственную гравитацию от первого основного, минуя главный энергоцентр. Омелину провести радиационную разведку от защитного до рубки управления. Помощнику Брагинскому и второму штурману Стоеву приготовиться к вахте. Костюмы повышенной защиты.
— Пошли, Тихон,— хлопнул по плечу охотника Жеренкин.— Дождались и мы своей очереди.
Заканчивались четвертые сутки с тех пор как космический корабль благополучно вышел на орбиту четвертой планеты. Впрочем, благополучие это оказалось весьма относительным. Орбита представляла вытянутый эллипс, и в перигее корабль попадал в верхние, весьма разреженные слои атмосферы. Такая орбита была весьма удобной для исследования планеты, так как позволяла витропланам почти без затрат горючего опускаться на поверхность планеты, но именно в этих точках оказалось невозможным производить ремонтные работы, а это сильно усложняло график восстановления главных двигателей. Сверх всего, от сопротивления слоев атмосферы в точках перигея снижалась скорость корабля и торможение должно было быстро прогрессировать.
Рассчитав все варианты, Манаев убедился, что прежде чем корабль войдет в плотные слои атмосферы, они закончат установку первого основного двигателя и будут иметь возможность для полноценного маневра.
