Всего неделю Керим без всякой охоты занимался с Капланом Чавушем. Но вопреки ожиданию делал большие успехи. И сейчас он сумел бы защитить себя, если бы, конечно, противником его не был опытный воин. Мавро, который и прежде обучался владеть оружием, не был так ловок, как Керим. Сметливость Керима оказалась важнее страстного желания Мавро стать воином.
Не переставая нападать, Каплан Чавуш покрикивал на учеников:
— Поглядите-ка на них, поглядите! Все сверху норовят ударить, безмозглые, как бабы толчком по крупе... Говорил ведь: целишься в голову — бей в локоть. Бьешь по шее — целься в колено.— Заметив, что дочь вышла посмотреть, он крикнул во весь голос: — А ну, держись! Головы берегите! Головы! — И пошел в атаку, прикрываясь от ударов юношей кривой туркменской саблей и прижимая их к противоположной стене.
— Давай, Каплан Чавуш! Да будет остра твоя сабля!
Юноши, опустив оружие, оглянулись на голос: они тяжело дышали, щеки у них раскраснелись.
— Хватай саблю, сестра Аслыхан! Не сладить нам с твоим отцом,— взмолился Мавро.— Помоги!
— Не открыл он вам всех тайн сабли. Кривая сабля — в обороне щит, а в нападении сразу две раны наносит.
— Сколько стоит такая сабля, мастер Каплан? Самая лучшая?
— От ста до пятисот алтынов. Бабские украшения из камней на рукоятке не в счет. Называю цену голого клинка, гяурский сын. Недаром говорят: «Покупаешь саблю — смотри в мошну». Значит, рубит не сабля, а мошна.— Он напустился на дочь: — И не стыдно стоять, руки в тесте! Нет чтобы подумать: столько времени бьются, надо бы айрану принести. А ну, бегом!
Аслыхан скрылась в доме. Каплан Чавуш поцеловал ржавую саблю, которую держал специально для упражнений, поднес ее ко лбу, почтительно положил на место.
— Булатной сабле цены нет. Почему? А потому, что воинское сословие саблей султанские тимары завоевывает. Тимар по праву сабли получают. И сабля, которой тимар добывается, не из лемешной стали делается, а из мельчайшего зерна. Чего удивляешься, дуралей Керим? Не из пшеничного — из железного зерна. Из самой сути стальной... Отливать ее надо чисто, чтобы пылинки не попало. А потом куй и закаливай водой, как ядом. Брось волос в воздух или на лоб положи — надвое разрубит. А булаты такие в Дамаске выковывают, потому и клинок называют дамасским. Счастлив владеющий им джигит. Теперь такого булата не найдешь. Совсем мало осталось, потому нет больше мастерских, где их выковывали. Не зря сетуют воины. А прежде в оружейных лавках каких только клинков не было — магрибские, тиразские, зивзигские! Знатоки глядели — слюнки текли. Ах, если уж написано на роду пасть в бою за веру — хоть бы от такого меча! Эй, аллах!
Аслыхан принесла айран. Наполняя чашки, искоса глянула на Керима. Он, кажется, немного оправился после смерти брата, но в его глазах все еще таится печаль. А может, он никак не примирится с тем, что бросил учение у муллы? И она пожалела, что приставала к нему вчера: «Что тяжелее, сабля или перо?» Рассердила его. Нет, не понимают, ничего не понимают мужчины в мужской красоте. Он даже не замечает, как идут ему шаровары, пояс и чалма ахи! Жалость завладела ее сердцем. Неловко он себя, видно, чувствует в новом одеянии, вот и дуется.
— Когда переезжаешь в деревню Дёнмез, Керим Джан?
Керим оторопело взглянул на нее, и Аслыхан, раскаявшись, что задала этот вопрос, умолкла.
— Тетушка Баджибей тоже поедет с тобой, оставит свой дом? — спросила она немного погодя.
— Не знаю, правда ли, но, говорят, Осман-бей не намерен отправлять нас в деревню.
Его ответ заинтересовал Каплана Чавуша.
— Вот как?
— Орхан говорит, меня с Мавро возьмут в охрану.
— Что за охрана?
— А вы не слышали? В доме бея днем и ночью теперь караулят охранники. Ночью по очереди — Савджи, Гюндюз, Дели Балта, Орхан-бей, Бай Ходжа и Махмуд, сын Акча Коджи. А послезавтра вроде бы мы пойдем с Мавро вместо Гюндюза и Савджи-бея.
— А что же будет с деревней Дёнмез, тимаром покойного Демирджана?
— За ним пока поглядит Торос.
— С чего это завелась охрана в бейском доме? Зачем?
— Чужие воины бродят по округе. Шейх Эдебали посоветовал... Чтобы спящими не застали, если на подлость решатся. Да и Чудароглу часто появляться стал на караджахисарской границе...
