— Мне он и самому нужен, — ответил хозяин и, подтолкнув Залилума к двери, прибавил: —Иди, ты больше не понадобишься!
У Залилума отлегло от сердца. Как ни плохо ему в неволе, все же у Белидинама жить можно, а вот у этого купца из Ларсы было бы, вероятно, во много раз хуже. И потом у Залилума появился тут друг. Правда, это не настоящий друг, как Ахуни, равный во всем товарищ. Его новый друг — Наби-Син, старший сын хозяина. Но все же он хороший мальчик. Не раз он выручал Залилума из беды, даже как-то спас от побоев и часто приносит ему что-нибудь вкусное с хозяйского стола. А теперь забил себе в голову Наби-Син, что надо Залилума обучать грамоте.
— Понимаешь, — убеждал Залилума Наби-Син, — если ты научишься писать и считать, отец сделает тебя своим помощником; тогда тебе хорошо будет. А когда я вырасту, мы с тобой вместе будем торговать; ты у меня главным приказчиком сделаешься.
Залилум промолчал. Неужели он всю жизнь будет рабом? Но он не стал спорить с сыном хозяина.
Каждый вечер, когда Залилум кончает работу, приходит за ним Наби-Син. Мальчики идут во двор, садятся в углу за амбаром, и начинается урок.
Наби-Син приносит мягкий кусочек глины и тонкую палочку. Залилум уже научился из этого комочка делать плоскую, круглую табличку. Потом Наби-Син оттискивает клинописные знаки и называет их.
— Ка, — говорит Наби-Син.
— Ка, — повторяет Залилум.
И так каждый урок Наби-Син показывает Залилуму десять— пятнадцать новых знаков и заставляет их выучить. Только они плохо запоминаются. Труднее всего научиться писать. Залилум берет в руки палочку и оттискивает на глине те же знаки, что и Наби-Син. Пишет, глядя на образцы, но получается совсем не то, что нужно, — криво, косо, одни черточки слишком толстые, другие так тонки, что еле видны. Плохо выходит. Совсем не умеет писать Залилум. Да и трудно ему держать загрубевшими пальцами тонкую палочку, и руки дрожат, устает он за целый день. Наби-Син сердится, кричит. А один раз даже побил Залилума, больно ударил линейкой по руке. Очень обидно стало Залилуму. Не в первый раз били его — всегда терпел. Так ведь это были чужие, старшие... А Наби-Син свой, друг называется... Конечно, Залилум мог бы дать ему сдачи, и, может быть, еще крепче, чем сам получил. Да разве ударишь!.. Наби-Син — хозяин, а он, Залилум,— слуга, раб, вещь, принадлежащая купцу.
Залилум закусил до боли нижнюю губу, молча встал и вышел.
На другой день Наби-Син пришел мириться; он подошел к сараю, где жили рабы.
— Залилум, выходи! Поиграем сегодня в шарики. Я подарю тебе самый лучший. Не будем сегодня учиться.
Залилум не отвечал.
— Ну, идем! — настаивал Наби-Син. — Я больше не буду драться. Я же не нарочно. Учитель всегда бьет нас линейкой. И мне не раз попадало от него.
Но в этот вечер Залилум так и не вышел.
Через два дня мальчики помирились.
Начались опять занятия, но толку от них не было. Залилум плохо запоминал знаки, с трудом оттискивал их на глине, они получались такие неразборчивые, что трудно было угадать их значение. И совсем не потому, что Залилум был тупым, неспособным мальчиком. Просто он очень уставал к вечеру. Весь день бегал он на побегушках. Им командовали не только хозяин и хозяйка, но и управляющий, и кухарка, и сторож, и все слуги вообще. С раннего утра носился Залилум по дому, иногда даже поесть толком не успевал. Какие уж тут занятия! Вот если бы он утром ходил в школу, как Наби-Син, наверное, и он, Залилум, не хуже его мог бы учиться. А так только ради Наби-Сина сидел он по вечерам над табличками. Да и то не всегда вечером бывал Залилум свободен.
Вот сегодня все ушли на свадьбу к брату хозяина, и не только Наби-Син пошел со старшими, но даже младших ребят взяли с собой. А слуг и кухарку отправили пораньше помогать готовиться к свадьбе и прислуживать. Дома остались только маленькая дочь хозяев, старая рабыня-нянька да Залилум.
— Будешь сидеть дома, возьми таблички и учи знаки, — приказал Наби-Син Залилуму на прощанье.
— И не подумаю,— пробурчал Залилум, но Наби-Син уже не слыхал ответа — он вышел вслед за родителями.
Нянька уложила спать девочку и велела Залилуму сторожить ее, а сама тоже легла — совсем расхворалась старуха: спина у нее ныла и голова болела.
