— Ральд! — воскликнул Эрлин. И подвеска, которая так жгла ему грудь, что он уже готов был сорвать её, снова стала обычным кулоном.
Суннао Ральда! Оно должно было сохраниться, ведь у Айнагура в кабинете до сих пор стоит его статуя. Сколько ему там? Лет тринадцать-четырнадцать. Ральд погиб, когда ему было двадцать два. Видимо, его статуй в этом возрасте не осталось. Гинта говорила, что суннао умершего может сохраняться в аллюгине, даже если остались каменные изваяния, запечатлевшие его в более юном возрасте, правда, такое суннао будет нечётким. Чем больше разница в возрасте между умершим и его изображением, тем слабее суннао. Если бы Ральд умер старым или пожилым, его суннао вообще бы не сохранилось. Каменное изображение, сделанное с подростка, не смогло бы удержать его в Нижнем мире… А тут разница не так уж и велика. Это действительно Ральд. Один из величайших инкарнов. Он многое помнил о прошлых жизнях. Когда-то он был Вальгамом. А Вальгам был участником Великой войны и заклятым врагам Тунгара. Колдуна, который ухитрялся обманывать Каму, умел входить в камень и выходить из него.
«Если бы я мог ненадолго обрести силу Ральда, его могущество, его способность погружаться в прошлые жизни, — думал Эрлин. — Наверное, он бы сумел на время стать Вальгамом и увидеть прошлое его глазами. Он бы вспомнил даже то, чего не помнит Кама. Придётся снова пить эту воду, но много ли мне это даст?»
Эрлин заметил, что образ Ральда в аллюгине постепенно бледнеет. Сталактит, в котором находилось его суннао, почему-то очень быстро таял, и вода не то что капала… Она тонкой струйкой стекала в маленькое круглое озерцо. А там всё чётче и ясней проступало ещё чьё-то суннао. Это опять был стройный юноша с узким лицом и голубоватыми локонами… Да это же Ральд! Слой, в котором хранилось его суннао, таял и стекал в углубление в полу. Через некоторое время образ юного инкарна оказался в маленьком озере. Суннао Ральда! Оно было здесь, в этой воде… Часть его тонкого тела. Частица его силы!
«Я же просил Ханнума о помощи… Владыка Нижних пещер благосклонен ко мне. Разве он не привёл меня в это место, послав мне образ водяного зверя? Я мечтал о могуществе Ральда, и вот передо мной его суннао. Сперва он испытывал меня. Потом стал посылать путеводные знаки и, наконец, даёт возможность, о которой я мог лишь мечтать…»
Эрлин опустился на колени и склонился над озером, из которого на него смотрел юный Ральд, его великий предок, его другое я. Это озеро — расплавленное зеркало. Чудесное зеркало Ханнума… Эрлин видел в нём себя самого… Вернее, того, кто жил более двухсот лет назад, и всё же он видел себя. Вот уж действительно чудесное зеркало. Оно показывает только истинный облик. Всё, что оно показывает, правдиво.
«Пусть эта вода поможет мне докопаться до истины, — подумал Эрлин и сделал несколько больших глотков. — Зеркало Ханнума, помоги мне получше увидеть себя, заглянуть в своё прошлое. Я должен увидеть прошлое и его героев глазами Вальгама».
Но сначала он увидел мир глазами Ральда. И глаза эти застилала пелена смерти. Он лежал на берегу какого-то озера и умирал. Ему не было больно. Уже не было. Он чувствовал на лице ветер — холодный и резкий. Такой бывает только в горах, Эрлин это знал… И запах воды… Чистый, свежий. В нём было что-то первозданное. Запах его родной стихии, готовой принять его, чтобы дать ему новую жизнь…
Следующие несколько фрагментов Эрлин даже не запомнил. Всё это походило на утомительно-длинный сон, из которого многое тут же забывалось. В Эрлине сейчас уживались два человека — участник событий и наблюдатель. И последний знал, какой фрагмент следует просмотреть особенно внимательно. Ужасы Великой войны потрясли его настолько, что позже он не только не хотел рассказывать об увиденном, но и старался об этом не вспоминать. Тунгара он так и не увидел, зато стал свидетелем того, как великан в высоком шлеме погрузился на дно Мёртвого озера. Правда, в те времена его ещё не называли Мёртвым. Вальгам пролетал над ним на одноместном дайвере, похожем на модель «Стринг». Стояла тихая лунная ночь. При ярком свете Санты он видел, как гигантское изваяние тонуло в серебристо-чёрной воде. Он знал, что это маррунг. Статуя, которой управляет душа гиннарского колдуна. Страшное оружие, которое разрушило множество городов. В том числе и его родной город. Вальгам не понимал, зачем понадобилось топить статую в озере. Какой в этом смысл? Впрочем, для него уже ничто не имело смысла. Война подошла к концу, а победителей не было. Обе страны лежали в руинах, а в душе была такая пустота, что хотелось умереть. Он вдруг понял, что больше не злится на Диннувира. Пропади они пропадом, эти чертежи. Сейчас он бы и сам их уничтожил. Увы… Уже ничего не исправить. И никого не вернуть.
