— Да, — сказал мальчик, задумчиво глядя на статую. — Они очень похожи на правду. Как будто всё это было на самом деле, но я не помню, где и когда. Голубой зверь и белая птица… Белая-белая! А я с ней играю, как он… Но та птица не такая. Она ещё больше, и клюв у неё изогнутый.
— Значит, это ханг. Эти птицы хищники и очень опасные.
— Во сне я её не боюсь. Ни её, ни харгала. Зато боюсь, как бы они не сцепились, и никогда не зову их вместе. Они не любят друг друга.
— Ещё бы! Священный зверь Хонтора и священная птица Харранга — вечные соперники. Их хозяева давно уже поделили между собой горное царство, а они всё воюют.
— Да, место, которое мне снится, — действительно горное царство. Я летаю на белой птице, высоко-высоко… Я вижу озёра и горы — голубые, розовые, золотые. Прозрачные, как стекло. Я хочу летать, Диннар. Как в этих снах на птице. Я хочу построить дайвер и летать, летать…
— Я понимаю, почему ты заказал мне свою статую с харгалом. Хочешь — сделаю тебя и с хангом. Сны приходят и уходят, исчезают, как дым на ветру. Я люблю делать вечными красивые сны. И свои, и чужие.
— После этих снов мне бывает грустно. А иногда страшно. Иногда я хочу избавиться от них. Айнагур говорит, что, скорее всего, это воспоминания о небесной обители, где я провожу зиму. Умирая на земле, бог может существовать в другом мире.
— Послушай, Эрлин, а людей ты там видишь?
— Где?
— В тех снах, где горы…
— Нет, — нахмурился мальчик и встряхнул головой, как будто желая избавиться от какой-то навязчивой мысли.
— Ты видишь только зверя и птицу?
— Ну да… Почему я должен ещё кого-то там видеть? Тебе здесь нравится?
— Ещё бы!
— Я обычно не в купальне плаваю, а в озере.
— По-моему, это одно и то же, — заметил Диннар. — Такое впечатление, что оно часть твоей купальни.
— Бассейн выше озера, но в сезон дождей они действительно представляют собой одно целое, — сказал Эрлин. — Тут всё заливает, ступенек не видно, и статуя чуть ли не по колено в воде. Но это ничего, озеро чистое. Между ним и каналом установлены фильтры. Сейчас они опущены на дно, им не обязательно работать постоянно. Между этим каналом и большим кольцевым тоже есть фильтры. Всё-таки по большому каналу ходят суда. Там моя флотилия.
— Да, вы умеете чистить водоёмы…
Озеро было глубокое, но такое прозрачное, что Диннар видел на дне узоры, выложенные из белых, синих и голубых хальционовых плит: в середине — огромное солнце с расходящимися во все стороны лучами, а вокруг — фигуры людей, животных и всяких странных существ.
— Ты научился нырять? — спросил Эрлин. — Я теперь частенько ныряю, чтобы рассмотреть их получше. Тут есть и крылатые рыбы, и люди-птицы, и какие-то зверолюди. Всё-таки у вас, сантарийцев, потрясающая фантазия! Хорошо, что здесь ничего не перестроили.
— Я догадываюсь, почему тут ничего не тронули. Это солнце на дне… И статуя, которую вполне можно выдать за изваяние солнечного бога… Правда, в древней Тиннутаме всё это имело другой смысл.
Озеро со всех сторон окружала хаговая роща, наполнявшая воздух свежим ароматом хвои. Берега были облицованы белым хальционом, отшлифованным так гладко, что голубые ветви хагов и голубая вода отражались в нём, как в зеркале, и все эти отражения вместе с настоящими деревьями и каменным берегом в свою очередь отражались в воде. По озеру тихо плыли молочно-белые облака, со дна его смотрело в небо огромное голубое солнце, и его лучи, расходясь во все стороны, словно бы рождали все те причудливые образы, что колебались в пронизанной светом воде.
«Мир отражений, — подумал Диннар. — Странный и зыбкий… Водяное царство. Как легко нарушить эту гармонию. Стоит лишь бросить в воду камень…»
— … а я и не знал, что могу так долго плавать под водой, — говорил Эрлин. — Гинта сказала, что главное — не бояться. Я нырнул, и мне вдруг сразу так хорошо стало! Я вообще не устаю, когда плаваю. Вода мне как будто сил прибавляет. Айнагур вечно за меня боится, вот и пугает всякими демонами. Дескать, мой водяной двойник может поглотить мою сущность, если я буду слишком долго находиться под водой… Какая чушь! Я уже могу заныривать почти на полчаса и чувствую, что это не предел. Мне ничего не стоит доплыть отсюда до кольцевого канала. Никто из моих матросов так не может.
