— Ты уже совершеннолетняя, и я не вправе тебе запрещать, — сказал старый Аххан. — Ты и в детстве не терпела запретов, а сейчас ты минаттана, а я лишь член твоего Совета…
— Перестань, дед, — поморщилась Гинта. — Я ещё долго не смогу обходиться без твоей помощи. Я чётко и ясно заявила, что в моё отсутствие все полномочия правителя принадлежат тебе, а отсутствовать ближайшие два года мне предстоит довольно часто. Ты и не будучи членом моего Совета всегда был моим лучшим советчиком. Что ты посоветуешь на этот раз?
— Что я могу сказать… Смешанные браки понемногу входят в моду и у нас в Ингамарне, а в соседней Лаутаме этим уже никого не удивишь. Но когда речь идёт о правящих особах…
Старый нумад сделал паузу, которой тут же воспользовался Эрлин:
— Почтенный Аххан, мы ведь уже объяснили, что это не будет означать подчинение Ингамарны Валлондорну. Все условия заключения брака следует чётко оговорить на совете и записать чёрным по белому. Обещаю, что этот союз будет выгоден Ингамарне. Представь, что твоя внучка выходит замуж за правителя Тиннутамы. Если дело в том, что я валлон… Вообще-то я лирн, а лирны изрядно натерпелись от своих милых соотечественников. Валлоны подвергли моё пламя жестоким гонениям и почти истребили его. Я буду недостоин своих славных предков, если позволю валлонам притеснять сантарийский народ. Может быть, я слишком самоуверен, но мне кажется, что в Ингамарне меня любят. Во всяком случае, большинство…
— А самое главное — моя внучка, — заметил Аххан.
Гинта знала: Эрлин слишком проницателен, чтобы не уловить в этих словах нотку укоризны.
Вечером, беседуя с дедом в его покоях, она не смогла сдержать негодования:
— Талаф меня не любил, однако ты когда-то считал его самой удачной для меня партией! Он вообще никого не любил, это был человек без сердца. Эрлин — совсем другое дело. Он чуткий, благородный! Он уже столько перенёс, его душа полна сострадания…
— Гинта, успокойся, я никогда не сравнивал его с Талафом. Эрлин мне очень нравится, и всё же я хочу, чтобы ты была по-настоящему счастлива…
— Мой отец любил мою мать, но ты всё равно не хотел, чтобы они поженились. Иногда мне очень трудно тебя понять.
— Синтиола была мне как дочь. Теперь ты — единственное, что у меня есть. Когда-нибудь ты поймёшь меня, Гинта. Если этот брак лишь удачный политический шаг…
— Нет, дедушка, не только… Всё гораздо сложнее. Не будем ещё больше осложнять.
— Он торопит тебя с ответом?
— Да. Но я сказала, что подожду знамения богов. Может, нам сходить к Симмару? Я не видела его два с половиной года. И я должна показать Эрлину это горное святилище.
Глава 9. Царство горных озёр
Эрлина поразили и диуриновая гора, похожая на ледяной дворец, и огромный лабиринт, занимающий её «нижние этажи», а особенно пещера с отверстием в потолке — естественное святилище, которого не касалась рука мастера.
Симмар встретил их так, словно давно знал, что они должны сюда прийти. Он был единственным человеком в этих краях, кто отреагировал на Эрлина без удивления и даже как будто бы без особого интереса.
— Ты изменилась, — сказал он Гинте. — Я знаю, зачем вы пришли. Я вижу огонь и вижу лёд. Огонь уже почти растопил лёд, но вода может потушить огонь. И огонь может поглотить воду… Но я знаю: иногда они могут существовать, соприкасаясь, но не борясь и не вытесняй друг друга. Это великое искусство, но тебе оно доступно.
— Странный малый, и говорит загадками, — заметил Эрлин, когда они, покинув лабиринт, спустились по ступенчатому склону в долину. Гинте туда не хотелось — она не любила это место, но Эрлин увидел озеро, и ему захотелось ополоснуться.
— Хотя, если подумать, загадка не такая уж трудная. Он говорил с тобой, а меня едва ли не игнорировал, но, по-моему, он на моей стороне.
— Ты привык на всё смотреть с точки зрения этой вашей хвалёной мужской солидарности. Симмару нет до этого никакого дела. Он не такой, как все, и мыслит иначе…
— Гинта, смотри… Вон, видишь?
Гинта оглянулась. Он стоял на нижних ступенях склона, по которому они только что спустились в долину, и внимательно смотрел на них большими тёмно-лиловыми глазами. Небесный голубой зверь с облачно-белой гривой. Божественный зверь, который никогда не появляется просто так. Хель спустился с горы и подошёл к ним — медленно и величаво. Потом так же медленно, с достоинством преклонил одно колено.
