— Это всё её приятели.
— Да её вся Сантара знает!
— Меня тоже. Обойдусь без неё и без её друзей.
Эрлину не пришлось тратить время на поиски колдуна. Ловец душ оказался совсем рядом…
Амнита пришла сюда, чтобы взглянуть на аллюгиновые зеркала. Она много о них слышала, но ни разу их не видела. Эрлин заметил, как она смутилась, едва переступив порог. Она явно не ожидала встретить тут Диннара. Утренние часы ваятель обычно проводил в мастерской.
Эти двое вели себя очень странно. Они постоянно мельтешили друг у друга перед глазами и в то же время боялись сократить дистанцию, как будто их случайное соприкосновение грозит взрывом, от которого содрогнётся вся Эрса. Похоже, они и не догадывались, что над ними давно уже втихомолку потешается весь дворец. Смеяться над этой парочкой в открытую никто бы не решился. Порой они напоминали Эрлину две шаровые молнии, при виде которых все поневоле замирают. Слишком велика и ощутима была скрытая в них мощь. Глядя на этих двоих, Эрлин вдруг почувствовал зависть.
«Я только играю роль бога, — подумал он. — А они действительно боги. И находиться рядом с ними небезопасно».
У него было такое чувство, что сейчас что-то произойдёт… И точно! Аллюгин начал светиться, наполняя комнату ослепительно-белым туманом, в котором мерцали серебряные и голубые искорки.
— Пойдёмте отсюда! — встрепенулся Эрлин. — Если правда, что аллюгин влияет на тонкие тела…
Тут взгляд его упал на Амниту, и он замолчал. От неё исходило какое-то странное сияние, в ореоле которого её хрупкая, утончённая красота казалась совершенно неземной. Лунный призрак… Амнита, словно чего-то испугавшись, положила руку на ворот своего лёгкого голубого платья. Сияние слегка померкло, а пальцы её отсвечивали, как будто она прятала на груди белую звезду, и эта звезда разгоралась всё ярче и ярче…
— Мой амулет, — растерянно произнесла Амнита. — Улларин… Сегодня третий день полнолуния. Иногда он так светится, а я ничего не могу сделать…
С Амнитой явно что-то творилось. Казалось, светлый огонь переполнял её и рвался наружу. Это пламя преобразило её лицо. Оно было возбуждённое и в то же время какое-то отрешённое, а огромные серебряные глаза мерцали, как чудесные зеркала Ханнума, хранящие в себе множество тайн, прекрасных и жутких видений, каждое из которых истинно. Амнита была прекрасна, как никогда, но в её красоте Эрлину чудилось что-то грозное, пугающее. Чувствовал ли это Диннар? Ваятель стоял, словно оцепенев, его застывший взгляд был страшен. Он напоминал ослепшего. Или безумца.
«Чтоб вы провалились! Оба, — подумал Эрлин. — В конце концов, кто тут бог? Почему я вечно должен быть меж двух огней…»
— Амнита, тебе плохо? — спросил он.
— Нет… Не знаю… — она попыталась улыбнуться. — Иногда такое бывает, и я не знаю, что со мной. Она знает, но не хочет говорить. Я не всегда её понимаю.
— Кого?
— Я должна что-то сделать, — пробормотала Амнита. — Я не боюсь этих зеркал. Вы можете выйти, а я останусь. Вижу, вам удалось его отыскать. Я сразу узнала эту тварь. Я не далась ему, но я ненавижу его уже за то, что он ко мне прикасался. Он как живой. Кажется, сейчас заговорит.
— И всё-таки он мёртв, — покачал головой Эрлин. — Я бы очень хотел поговорить с ним, но оживлять мёртвых… Это нам не под силу.
— Моя богиня умеет выводить мёртвых их царства Ханнума. Она уже делала это по моей просьбе… Разве вы не слышали?
— Так это правда? — воскликнул Эрлин. — Про тебя чего только ни рассказывают! Если всему верить… Гинта права — надо уметь слушать.
— Гинта знает обо мне больше всех, — сказала Амнита. — Она знает обо мне больше, чем я сама. И не говорит. Богиня тоже молчит. Она уже так давно со мной не говорила… Но в полнолуние со мной что-то творится. Иногда ничего особенного. Просто странные сны. О том, что когда-то было, хоть я этого и не видела. Я только знаю, что это было. Или будет. Я только знаю, что это правда… Или может быть правдой. И это зависит от меня.
Амнита сорвала с шеи светящийся камень и сжала его в кулаке. Сияние померкло, но огонь, который жёг её изнутри, по-прежнему освещал её бледное лицо каким-то странным вдохновением, граничащим с одержимостью.
