— Я мог бы предоставить тебе еще больше времени для встреч с дочерью, — тихо добавил он. — Но для этого ты должна выполнить еще одно условие. — Рикардо выдержал многозначительную паузу. — Ты не будешь видеться с Кристофером Паже вне работы. Если это трудно, можешь подыскать другую работу.
Терри почувствовала, что задыхается, и хотела было открыть дверь, но Рики схватил ее за руку.
— Через десять дней нам назначена встреча в примирительной камере.[2] — Теперь он говорил более просто и доверительно. — Может быть, нам удастся решить с опекунством без суда. Терри, тебе достаточно подписать бумаги, и нам не придется проходить через весь этот ад.
Он обращался к ней так, словно она уже на все согласилась. За пять лет, прожитых с Терезой, Рикардо Ариас привык, что всегда может сломить ее. Он взял ладонь жены в свою и заглянул ей в глаза с неожиданной теплотой.
— Тер, или он или я. Прошу, откажись от него, хорошо? — Он сильнее стиснул ее руку. — Может быть, тогда у нас появится еще один шанс.
Терри распахнула дверь.
— Наш единственный шанс, — медленно произнесла она, — заключался в том, чтобы я никогда не прозревала, дабы не увидеть тебя в твоем подлинном свете. И в каком-то смысле мне даже жаль, что я упустила этот шанс.
Она вышла из машины и намеренно плавно закрыла за собой дверь.
Когда Терри, по-прежнему сжимая в руке документы о разводе, вошла в дом матери, Елена поджидала ее.
— Ты ходила мириться с папой? — спросила девочка.
— Я видела твоего папу. — Терри положила бумаги на каминную полку в гостиной. Она не хотела, чтобы дочь заметила свое имя, напечатанное там.
— Папа все еще расстроен? — Терри не ответила, и Елена прошла за ней к камину. — О чем вы говорили?
— Так, разные взрослые дела. — Она опустилась на колени и обняла дочь. У Елены были глаза отца, только тревога и неуверенность, которые прочла в них Тереза, шли из глубины чистого детского сердца.
— Ты была добра с ним? — продолжала расспрашивать девочка. — Вы собираетесь снова жить вместе?
Терри инстинктивно отвела от девочки взгляд и посмотрела в коридор, откуда за ними наблюдала ее мать, глаза у которой были такие же темные и исполненные печали, как и у Елены. Терри снова взглянула на дочь, мучительно подбирая слова, предназначенные ей одной.
— Я понимаю, как тебе нелегко, душа моя, и я знаю — ты бы хотела, чтобы мы с папой не расставались. — Казалось, в глазах девочки сверкнула надежда. Терри осторожно продолжала: — Елена, мы с папой оба любим тебя и всегда будем любить. Но мы больше не любим друг друга, а я совсем не хочу, что ты когда-нибудь видела наши ссоры.
Девочка на мгновение оцепенела, а потом начала плакать, и все ее тело сотрясалось от сдавленных рыданий. Тереза привлекла дочь к себе и услышала, как та произнесла сквозь слезы:
— Я помогу вам. Я поговорю с папой.
Терри подняла глаза на Розу. Казалось, обе они в этот момент с одинаковой ясностью вспомнили тот вечер, когда много лет назад в этой же самой гостиной Терри стояла между отцом и матерью, умоляя прекратить ссору. Теперь вот Елена…
— Тебе ни к чему об этом беспокоиться. — Тереза старалась говорить твердо. — Не детское это занятие устраивать взрослые дела, и тебе не стоит переживать из-за нас. Это нам с папой следует заботиться о тебе.
— Но ты не можешь заботиться обо мне. — Елена отпрянула, в ее голосе звучало негодование ребенка, которому заведомо говорят неправду.
Терри насторожилась.
— Кто это тебе сказал?
— Папа. — Девочка выпрямилась. Терри показалось, что она по-детски гордится своей причастностью к миру взрослых. — Он говорит, что я стану помогать ему по хозяйству, а когда подрасту, буду даже готовить ему ужин. Когда мне исполнится семь или восемь.
«Проклятый выродок!» — едва не вырвалось у Терри.
— Мы с папой еще не решили, с кем ты будешь жить. — Она старалась говорить ровно. — Но в любом случае ты будешь видеть нас обоих. Потому что мы оба очень любим тебя.
На глазах у Терри дочка, забыв о своей роли взрослой барышни, снова стала перепуганным ребенком, дав волю слезам.
— Тогда почему ты не можешь любить папу? — В глазах девочки была мольба. — Папа хороший. Если бы не Крис, вы бы снова стали друзьями.
