Пожарным удалось завести якоря под фургон. Пронзительно завизжали лебедки, цепи напряглись, и из тины показалась темная туша автомобиля.
Комиссар следил за операцией, сунув руки в карманы, из перекошенного рта торчала вечная сигара.
Подошедший к нему полицейский в форме щелкнул каблуками.
— Должен сообщить вам кое-что, герр комиссар, — сказал он.
Комиссар с интересом посмотрел на него.
— В чем дело?
— В помещении склада находится группа мужчин и одна женщина.
— Ну и что? — заинтересованно спросил комиссар.
— Я задал им те же вопросы, что и остальным людям в этом районе…
— Ну и что?
— Все они утверждали, что ничего не видели, и я ушел, подумав, что все нормально. Только одна деталь зацепилась в моей памяти. Сначала я мысленно зафиксировал ее, не придав значения…
— Что за деталь?
— На одном из мужчин были форменные брюки.
— Морская форма?
— Нет, герр комиссар. Полицейская форма!
— Вы уверены?
— Более или менее, герр комиссар!
Комиссар посмотрел на поднимающийся из воды фургон.
— Немедленно оцепить этот склад, — приказал он. — Никого не выпускайте, но не входите туда, пока мы не осмотрим фургон.
Где-то на башне пробило половину восьмого. Полицейский посмотрел на часы.
— Колокол прозвонил на пять минут раньше, — сказал он.
В комнату ворвался Варнер.
— Есть! Корабль пристает к берегу.
— Не так уж плохо! — вздохнул Фредди, пьянея от облегчения.
— Что он сказал? — спросил Паоло.
— Пришла наша посудина!
Варнер пустился в длинную тираду. Когда он закончил, Франк повернулся к Гесслеру.
— Что это значит?
— Он говорит, что поставил мешки на причал и вы должны спрятаться за ними, чтобы вас не заметили, пока не доставят ящик. Полицейских полным-полно.
— Пора двигаться, — решила Лиза, надевая плащ. — Пойдем, Франк!
Франк кивнул.
— Паоло и Фредди, идите первыми, мы пойдем за вами.
— Главное — не канительтесь! Идет? — обеспокоенно отозвался Паоло.
И он поднес два пальца к уху, как бы отдавая честь, но вышло похожим на пируэт.
— Я лично говорю вам «спасибо», Гесслер, — сказал он. — Хотя ваша физиономия мне не очень-то нравится, но все равно я благодарю вас.
И оба мужчины вышли через склад.
— Ну что, расстаемся, мэтр? — спросил беглец.
Гесслер кивнул.
— Расстаемся.
— Неприятный момент для вас, не так ли?
— Я сам готовил этот момент, — возразил Гесслер по-прежнему спокойно.
— Устраивая мне побег, вы знали, что потеряете Лизу…
— Знал.
Лиза испугалась, что на ее друга опять накатит приступ.
— Давай скорее! — взмолилась она.
— Подожди-ка, — бросил Франк, раздраженно отмахиваясь от нее.
— Корабль не будет вас ждать, — сказал Гесслер.
— Вы любили ее и тем не менее согласны потерять ее? — сыронизировал Франк. — Какое величие души!
— Кто вам сказал, что я теряю ее? — возразил Гесслер.
— Давай быстрее, Франк! — настойчиво сказала молодая женщина. — Корабль.
— Иду, — пообещал беглец. — Уже иду…
Он фамильярно взял Гесслера под руку.
— Только что я построил нечто вроде камеры, посадил вас в нее и сказал сам себе: «Если он сделает хоть один шаг, чтобы выйти, я убью его». Вы вышли, а я не выстрелил…
Он достал из кармана пистолет Фредди.
— Трудно убить человека, который любит ту же женщину, что и ты! Гораздо труднее, чем можно подумать.
Баум открыл ногой дверь, но не вошел. Стоя в дверях, руки в боки, он предупредил:
— Спускайтесь немедленно, остальные уже на борту, корабль сейчас отплывает.
Лиза вцепилась в руку Франка.
— Ты ведь не понял, что он сказал! Нужно торопиться! Скорее! Корабль…
Баум исчез, воздев руки к небесам, как бы показывая, что он отказывается что-либо понимать.
Франк навел пистолет на Гесслера.
— Я совершенно искренне считаю, что ваша смерть успокоит меня, Гесслер. Но мне не хватает мужества убить вас.
— Это — ваше дело, — сказал адвокат с полнейшим равнодушием.
Франк схватил Лизу за дрожащую от страха руку, разжал ей пальцы и вложил в ладонь рукоять пистолета.
— Этим займется Лиза, — пообещал он. — Не так ли, Лиза?
Та смотрела на оружие в полной растерянности.
— Но, Франк, — жалобно произнесла она, — что это значит?
— Я прошу тебя попрощаться с твоим преподавателем немецкого языка, Лиза. Тебе представляется уникальная возможность навсегда забыть эти кошмарные пять лет.
