Я установил выдержку, включил батарейку вспышки и трижды заснял парня в конвульсиях.
Если он обзывал свою домохозяйку лгуньей, когда она говорила о его припадках, то он получит хорошее доказательство ее искренности.
Я положил аппарат на столик. Тюилье стало получше. Он уже не дергал ногами и молча лежал на полу. Слюна застыла в уголках его губ. Из носа текло, лицо было запачкано пылью.
Я тронул его носком ботинка:
— Ну что, Дон Жуан, как дела?
Я чувствовал себя жестоким. Он невидяще взглянул на меня. Я обошел его, как кучу вонючего мусора, и пошел вдохнуть сладковатый воздух провинции. Честное слово, я в нем здорово нуждался!
Чтобы придать своему отсутствию более правдоподобный вид, я не мог вернуться к Кастэнам раньше намеченного времени. Я проболтался в Пон-де-Лэре весь день, пообедал в сельской харчевне на берегу канала, читал газеты, которые меня совсем не интересовали. Жермена возложила на меня грязную работенку, и я на нее был в обиде. Меня забавляла мысль о том, какую рожу скорчит Тюилье, когда проявит свои фотографии. Увидев их, он не поверит своим глазам. Это будет хорошей встряской для него. Меня удивляла собственная жестокость, ведь я был добрым парнем.
Но из-за Жермены я закусил удила: я не мог допустить es связи с Морисом.
Этот пустой день казался мне бесконечным, и я был по-настоящему счастлив вернуться в свою обитель. Привокзальная гостиница показалась мне тихой пристанью. У меня больше не было желания бросить все: ситуация становилась пикантной.
Назавтра с раннего утра я пошел за своими чемоданами на вокзал. Они прибыли накануне. Затем я сменил одежду, потому что мое белье начинало пованивать. В костюме цвета морской волны, в белоснежной сорочке с черным галстуком я заявился к Кастэнам.
Магазин еще был закрыт, и я постучал в деревянные ставни. Легкий на ногу Ашилл, одетый в куртку из легкой бумазеи, в роскошных тапочках, отороченных мехом, появился в дверях.
— Вы? — воскликнул он.
— Надеюсь, не слишком рано?
— Не беда! Выпьете кофе со мной?
Я вошел в этот отвратительный магазинчик, где пахло смертью. Мы прошли в столовую. Жермена расставляла посуду для завтрака. Ее волосы были завязаны лентой, на ней был просторный красный пеньюар. Я уставился на нее, и горячая волна обожгла мне тело. Она тоже посмотрела на меня.
— Удачно съездили? — спросил Кастэн.
— Прекрасно, да и быстро.
Он противно хихикнул:
— Вы не знаете?
— Что?
Немного стесняясь, он жеманно выдавил:
— Я вбил себе в голову, что вы не вернетесь.
— С чего вы взяли?
— Так уж… Мне показалось, что работа вам не понравилась. Конечно, на первый взгляд она не очень… Но вы увидите, к этому быстро привыкаешь. Когда занимаешься делом добросовестно, его начинаешь любить.
Кастэн меня умилял. Я чувствовал, что нужен ему. Я производил на него впечатление своими манерами и прекрасно сидящим костюмом.
— Ну, вот он, я… Готов к чему угодно. Кстати, есть новопреставившиеся на нашей родине?
— Да, жена мясника. Мы сейчас проведем опыт.
— Какой опыт?
— Вы пойдете туда один. Кроме того, я с утра занят Ришаром.
Он повернулся к Жермене:
— Сделай милость, оденься. Я ухожу через десять минут и не хочу, чтобы тебя видели в магазине в красном пеньюаре.
Она кивнула:
— Хорошо, я сейчас оденусь.
— Деланж, вы не могли бы подождать, пока моя жена будет готова? На письменном столе я оставил вам адрес мясника, это в ста метрах отсюда.
Он проглотил свой кофе, пока я спокойно намазывал маслом гренки. Я таял от мысли, что останусь один с Жерменой, чего я никак не ожидал. Она тоже казалась довольной, но по другим причинам. Женщина рассчитывала, что я дам ей детальный отчет о своей «командировке». Хотя ни один мускул не дрогнул на ее лице, но я видел по дрожанию ее пальцев, что она сгорала от нетерпения. Я избегал ее взгляда, пока Кастэн готовился к работе.
Когда он вышел из своей комнаты, облаченный в черную форму, с нахлобученной треуголкой, я покатился со смеху. Он походил на какого-то персонажа Уолта Диснея. Ряженый гном…
— Вы смеетесь надо мной?
— Мне смешно видеть вас таким вырядившимся. Вы себя не находите, как это сказать, забавным, что ли?
