Когда мы перешли в соседний бар, где нас ждал праздничный коктейль, публики заметно поубавилось, остались лишь сливки кино да журналисты, которые стали расспрашивать нас с Люсией более въедливо. Актриса сообщила о том, что счастлива была встретить в моем лице истинное актерское чудо.
В какой-то момент радостное возбуждение улеглось, и наступило временное затишье. Репортер из «Синемонда» задал мне вопрос о ближайших планах. Я собирался было ответить, что ничего не знаю, что все зависит от Люсии, но внезапно мне в голову пришла дьявольская идея.
— Я собираюсь жениться, — объявил я.
Мои слова произвели эффект бомбы. Все присутствующие знали или догадывались о моей связи с Люсией. Учитывая разницу в возрасте, никто не решился прямо задать вопрос о моей избраннице. Тем более что после фильма общественное сознание воспринимало нас как мать и сына.
— Я женюсь на Мов Меррер, — четко выговаривая каждое слово, произнес я и, подойдя к Мов, обнял ее за плечи. Тотчас же защелкали фотоаппараты, освещая ослепительными вспышками бар. Я поискал глазами Люсию, чтобы увидеть ее реакцию на мой вызов, но она исчезла.
* * *
По пути домой в машине, мчащейся на огромной скорости, Мов поделилась со мной своей тревогой:
— Мне страшно, Морис…
— Чего ты боишься?
— Я боюсь, что она выкинет какую-нибудь глупость.
Я тотчас же подумал о миниатюрном револьвере, лежащем в ящике туалетного столика. Я тоже испытывал страх, вспоминая Люсию, которая, поигрывая оружием, говорила: «Я способна на отчаянный шаг, не знаю только какой». Она могла бы вместо столь желанной для нее роли жертвы с не меньшим успехом исполнить роль убийцы в порыве уязвленной гордости.
— Тебе не следовало бы делать это заявление.
— Но я хотел поставить твою мать перед свершившимся фактом!
— Я не уверена, что с ней можно обращаться подобным образом.
— Посмотрим.
Мов остановила машину около ограды. Прежде чем выйти, я взял девушку за руку.
— Ты уверена, что любишь меня, Мов?
— Я уверена, Морис, только…
— Что «только»?
— Только я не слишком уверена, что ты отвечаешь мне взаимностью. Знаешь, что мне иногда приходит в голову?
Да, я знал, но захотел, чтобы она сама об этом сказала.
— Я спрашиваю себя, не возникла ли твоя любовь ко мне в противовес любви к ней?
— Не говори глупостей.
— Это не ответ, Морис!
— Боже мой, неужели я стал бы публично объявлять о нашей помолвке, если бы не был уверен в своем чувстве?
Мов поцеловала меня, и мы направились к дому.
— Полагаю, вы вместе подготовили этот маленький бунт?
— Нет, Люсия, — пробормотал я. — Мов ничего подобного не ожидала, как, впрочем, до последней секунды не ожидал и я. Просто я поддался порыву, вот и все.
— Ну что же, я, в отличие от вас, не собираюсь поддаваться порывам, а предлагаю вашему вниманию хорошо обдуманное решение, — сказала она с вялой улыбкой и вновь надела очки. — Раз вы любите друг друга, дети мои, то убирайтесь отсюда!
Мы с Мов переглянулись.
— Собирайте чемоданы и проваливайте. Мов! Поскольку ты несовершеннолетняя, тебе придется потерпеть меня в качестве опекуна. Поэтому жить вы будете в моем доме в Моншове, я уступаю его вам.
Мы не могли сдвинуться с места от изумления. Я пытался в горящих гневом глазах Люсии прочесть, серьезно ли все это говорилось или было очередной игрой.
— Мов, вот чек на три тысячи франков, на первое время вам хватит. Ну а теперь чтоб духу вашего здесь не было, вы меня слышите?!
Мы по-прежнему не шевелились, с трудом веря собственным ушам.
— Спешите предаться любви, дети мои, но помните, для того чтобы пожениться, вам необходимо дождаться совершеннолетия Мов, потому что я никогда не дам своего согласия. Никогда!
Мов покачала головой.
— Я бы никому не пожелала иметь такую мать, — вздохнула она. — Несчастная!
Люсия, не обращая внимания на слова дочери, подошла к ней и протянула чек. Мов взяла его и тотчас же разорвала на мелкие кусочки.
— Мы будем жить в твоем доме. Ведь в противном случае ты можешь упечь нас в тюрьму. Но оставь себе свои деньги. Обойдемся без твоих подачек!
И, хлопнув дверью, Мов выбежала из комнаты. Я было последовал за ней, но в это время Люсия схватила бронзовый бюст, изображавший ее собственную персону, и изо всех сил метнула его мне в голову.
