— Можно зайти к вам поболтать? — сказала она с таким наигранно веселым и невинным видом, что Кэрол сразу стало не по себе. Одним взмахом Вайда сбросила шубу, села, словно проделала гимнастическое упражнение. Потом выпалила:
— Чувствую себя непозволительно хорошо в такую погоду! Рэймонд Вузерспун говорит, что, будь у него моя энергия, он стал бы знаменитым оперным певцом. Я всегда считаю, что здешний климат великолепен, что мои друзья — милейшие люди, а моя работа — самое важное дело на свете. Может быть, я обманываю себя. Но одно я знаю твердо: вы самая храбрая дурочка на свете.
— И поэтому вы собираетесь содрать с меня заживо кожу? — Кэрол говорила весело.
— Я?.. Впрочем, может быть. Я знаю, что часто в драке больше всех виноват третий. Тот, кто бегает и с превеликим удовольствием передает одному, что сказал другой. Но я хочу, чтобы вы приняли большое участие в оживлении Гофер-Прери, и для этого… Такой, можно сказать, единственный случай… Я, верно, болтаю глупости?
— Я знаю, что вы имеете в виду. Я была слишком резка у «Веселых семнадцати».
— Нет, это пустяки! Кстати, я очень рада, что вы высказали им несколько здравых истин о прислуге, хотя, пожалуй, вы были не вполне тактичны. Дело гораздо серьезнее. Не знаю, понятно ли вам, что во всяком таком замкнутом общественном кругу каждый новый пришелец проходит испытание? Люди любезны с ним, но не спускают с него глаз. Я помню, когда сюда перевелась из Уэлсли учительница латыни, ей ставили в вину ее северный выговор. Считали, что это она для важности. Конечно, говорили и о вас…
— Неужели было о чем говорить?
— Дорогая моя!
— Мне всегда кажется, будто я хожу в облаке: смотрю на других, а меня не видно. Я думаю, я так незаметна и так обыкновенна, что, казалось бы, прямо нечего во мне разбирать. Не могу себе представить, чтобы мистер и миссис Хэйдок стали сплетничать обо мне. — Кэрол разгоралась все большим негодованием. — Мне это противно! У меня мурашки по спине бегают, когда я думаю, что они смеют обсуждать все мои поступки и слова. Ощупывают меня всю своими лапами! Это возмутительно. Я ненавижу…
— Подождите, детка! Может быть, их тоже возмущает что-нибудь в вас. Постарайтесь быть беспристрастной. Правда, они тотчас ощупывают всех новеньких. Но ведь и вы так же обращались с новичками в колледже, верно?
— Да.
— Ну вот! Я хочу, чтобы вы были беспристрастны, и уверена, что вам это удастся. Я хочу, чтобы вы стали выше всего этого и помогли мне поднять наш город.
— Я буду беспристрастна, как остывшая картошка. Но едва ли я смогу когда-нибудь помочь вам «поднять город». Что же говорят обо мне? Серьезно. Я хочу знать!
— Менее образованные недовольны, когда вы упоминаете о чем-либо, находящемся дальше Миннеаполиса.
Они так подозрительны! Вот именно, подозрительны. А некоторые находят, что вы слишком хорошо одеваетесь.
— Ах, вот как, скажите, пожалуйста! Что же, мне в рогоже ходить, чтобы угодить им?
— Ну, ну! Не говорите ерунды!
— Я буду паинькой, — угрюмо процедила Кэрол.
— Непременно, а то я ничего вам не буду рассказывать. Поймите, что я не предлагаю вам переделать себя. Я только хочу, чтобы вы знали, что о вас думают. Каковы бы ни были их предрассудки, вы должны с ними считаться, если хотите иметь влияние на этих людей. Вы ведь мечтаете оживить город?
— Я и сама не знаю!
— Ну что вы, что вы! Оставьте! Я рассчитываю на вас. Вы прирожденный реформатор!
— Нет… Теперь уж нет!
— А я говорю — да.
— О, если бы я могла что-нибудь сделать!.. Итак, они считают, что я важничаю?
— Да, кошечка. Только не говорите, что важничают они сами. В конце концов принципы Гофер-Прери так же разумны для Гофер-Прери, как принципы Озерного бульвара для Чикаго. А городов вроде Гофер-Прери больше, чем таких, как Чикаго. Или как Лондон. А потом… Я скажу все: они считают, что вы нарочно произносите слова на столичный лад. Они считают вас слишком легкомысленной. Они смотрят на жизнь так серьезно, что не представляют себе другого смеха, кроме хрюканья Хуаниты. Этел Виллетс показалось, что вы говорили с ней свысока, когда…
— Ничего подобного!
— …когда убеждали ее, что надо поощрять чтение, а миссис Элдер нашла, что у вас был покровительственный тон, когда вы назвали ее бьюик «прелестным маленьким автомобилем». Она-то считает его огромным! Потом, некоторые торговцы находят, что вы слишком много болтаете, когда приходите в лавки…
