II
Кэрол была расточительна, но она по крайней мере не пыталась оправдываться, как другие, которые ходят и причитают: «Я знаю, что трачу ужасно много, но ничего не могу с собой поделать!»
Кенникот никогда не думал о том, чтобы выдавать ей на расходы определенную сумму. Когда Кэрол девушкой сама зарабатывала себе на жизнь, она говорила своим сослуживцам по библиотеке, что, выйдя замуж, она непременно будет получать определенные «ассигнования» и будет в этом отношении деловой и современной. Но это была слишком трудная задача — ласково доказать упрямому Кенникоту, что она не только веселый товарищ, но и практичная хозяйка. Она купила приходо-расходную книгу и аккуратно вела ее.
Вначале это было одним из развлечений медового месяца — мило просить и признаваться: «У нас ни цента в доме, дорогой мой!» и получать в ответ: «Ты маленькая мотовка!» Но приходо-расходная книга показала ей, как шатко ее положение без постоянного прихода. В ней заговорило чувство собственного достоинства. Она негодовала при мысли, что ей постоянно приходится выклянчивать у мужа деньги, чтобы покупать для него же пищу. Ей разонравились его шутки о том, что он спасает ее от богадельни; поначалу они звучали смешно, но, конечно, перестали быть остроумными, когда он вздумал повторять их каждый божий день. И, право, небольшое удовольствие гнаться за ним по улице, если забудешь попросить денег за завтраком!
Однако она считала, что не может «задевать его чувства». Ему нравилось быть щедрым главою дома.
Чтобы просить приходилось реже, Кэрол сделала попытку брать в лавках в кредит с тем, чтобы счета посылались ему. Бакалейные товары, сахар, муку дешевле всего можно было купить в простой лавке Эксела Эгге. Однажды она сказала ему с милой улыбкой:
— Я хотела бы покупать у вас в кредит.
— Я торгую только за наличные, — проворчал Эксел.
Она вспыхнула.
— Вы, верно, не знаете, кто я?
— Ну что вы, конечно, знаю! Доктору я могу поверить. Но у меня такое правило. У меня низкие цены, но я торгую только за наличные.
Она поглядела на его неподвижное красное лицо и ощутила в пальцах постыдное желание ударить его, хотя разумом с ним соглашалась.
— Вы совершенно правы. Вы не обязаны отступать ради меня от своих правил.
Ее гнев не пропал даром. Он обратился на мужа. Ей спешно понадобились десять фунтов сахару, но денег не было. Она взбежала по лестнице в приемную Кенникота. На двери висела реклама какого-то средства от головной боли, а внизу табличка: «Доктора нет, вернется в…». Конечно, пустое место так и осталось незаполненным. Она топнула ногой и сбежала по лестнице вниз, в аптекарский магазин — клуб доктора.
Входя, она услышала голос миссис Дайер:
— Дэйв, мне нужны деньги!
Кэрол увидела своего мужа и еще двух мужчин, которые с улыбкой прислушивались к разговору супругов.
Дэйв Дайер огрызнулся:
— Сколько тебе надо? Доллара хватит?
— Нет, мало. Мне нужно купить кое-что из белья для детей.
— Господи, помилуй! У нас этого добра полный шкаф. Все ящики набиты, я на днях искал свои охотничьи сапоги, едва доискался!
— Мало ли что! Белье все в дырах. Хочешь, не хочешь, а дай мне десять долларов!
Кэрол видела, что миссис Дайер привыкла к таким унижениям. Она видела, что мужчины, в особенности Дэйв, смотрят на это, как на особую забаву. Она ждала, зная, что за этим последует, и не обманулась.
— А где те десять долларов, что я дал тебе в прошлом году? — бросил Дэйв и оглядел остальных. Те расхохотались.
С холодным видом Кэрол подошла к Кенникоту и сказала:
— Поднимись наверх, мне нужно поговорить с тобой.
— Что такое? Случилось что-нибудь?
— Да!
Он поднялся за ней по лестнице в пустую приемную. Прежде чем он успел задать ей вопрос, она заявила:
— Вчера, проходя мимо трактира, я слышала, как немка-фермерша просила у мужа четверть доллара на игрушку для ребенка, и он не дал. Только что такое же унижение перенесла при мне миссис Дайер. И я… я в том же положении. Мне приходится просить у тебя денег. Каждый день! Только что мне сказали, что я не могу получить сахара, раз мне нечем заплатить!
— Кто это сказал? Да я сверну шею всякому, кто…
