В этом году меня пригласили участвовать в танцевальной постановке миссис Атанаби на благотворительном концерте школы Бичера. Для меня это был потрясающий опыт. Мы с девочками много работали, чтобы научиться танцевать как единое целое. Для этого нужно много времени. И доверия. Возможно, вы не знаете, но мне как человеку, который за эти годы сменил множество новых школ, не всегда легко доверять людям. А этим девочкам я действительно научилась доверять. Я поняла, что с ними могу быть собой. Я всегда буду благодарна за это.
Чего я больше всего жду в следующем году, дорогие мои одноклассники, так это доверия между всеми нами. Я надеюсь, что, когда мы перейдем в шестой класс, когда мы станем старше и мудрее, то научимся доверять друг другу настолько, чтобы быть самими собой и принимать друг друга такими, какие мы есть на самом деле.
Спасибо.
Как мы наконец познакомились
В тот день, когда я увидела, как Горди Джонсон садится на автобус в центр, я сразу же написала сообщение Джун и Ксимене. Мы все ужасно разволновались, узнав, что он жив и здоров. Но в то время столько всего происходило, что мы толком не успели об этом поговорить. Мы обрадовались и держали ушки на макушке, надеясь снова увидеть его в нашем районе, но так и не увидели. Он снова пропал.
В следующий раз я встретила его лишь в начале июля. Он снова сидел перед навесом супермаркета «Эй-энд-Пи» и играл те же песни, а черный лабрадор лежал рядом.
Пару минут я наблюдала за ним. Я рассмотрела его открытые глаза, которые раньше меня пугали. Я глядела на его пальцы, нажимавшие клавиши аккордеона. Для меня этот инструмент – загадка. Он играл «Вот это были деньки!». Мою любимую песню.
Когда он закончил, я подошла к нему.
– Здравствуйте, – сказала я.
Он улыбнулся в моем направлении:
– Привет.
– Я рада, что вы вернулись!
– Спасибо, мисс.
– А где вы были?
– Ездил погостить у дочери на юге. Для моих косточек нью-йоркские зимы уже слишком суровы.
– Это была холодная зима, точно.
– Да уж!
– Вашу собаку зовут Джони, да?
– Верно.
– А вас зовут Горди Джонсон?
– Я что, так знаменит, что ты знаешь мое имя? – хихикнул он, наклонив голову.
– Моя подруга Джун Доусон знает вас.
Он поднял голову, пытаясь сообразить, кого я имею в виду.
– Ее отец служил во флоте, – объяснила я. – Он умер несколько лет назад. Сержант Доусон.
– Сержант Доусон! Конечно, я его помню! Славный малый. Как жаль. Я отлично помню его семью. Передай привет его дочурке, хорошо? Она хорошая девочка.
– Передам, – ответила я. – Мы пытались вас найти. Джун и я волновались за вас, когда вы пропали.
– Ох, милая, не беспокойся за меня. Я справляюсь. Я не какой-нибудь бездомный. У меня есть дом на окраине. Мне просто нравится что-то делать, выходить из дома с Джони. Утром я сажусь на автобус прямо рядом с домом. Еду до конечной. Это приятная прогулка. Я прихожу сюда по привычке, понимаешь? Тут хорошие люди. Как сержант Доусон. Я люблю играть для них. Тебе нравится моя музыка?
– Да!
– Ну вот, поэтому я и играю тут, малышка! Чтобы скрасить людям дни.
Я радостно кивнула.
– Спасибо, мистер Джонсон.
– Можешь звать меня Горди.
– Кстати, меня зовут Шарлотта.
– Приятно познакомиться, Шарлотта.
Он протянул мне руку, и я ее пожала.
– Мне пора идти. Было приятно поболтать с вами.
– Пока, Шарлотта.
– Пока, мистер Джонсон.
Я сунула руку в карман, вытащила долларовую купюру и бросила ее в футляр аккордеона.
Шур.
– Боже, храни Америку! – сказал Горди Джонсон.
