Он пожал плечами.
— Хочешь, чтобы я тебя заменил?
— Заменил? — переспросил я и тут только вспомнил: на сегодня мы запланировали общий системный апдейт, который в нормальных фирмах обычно производится только ночью, дабы не мешать дневным пользователям.
Вообще говоря, здесь эту процедуру можно было бы проделать и днем, ибо, с точки зрения нулевой загруженности работой, все двадцать четыре часа суток характеризовались в нашей конторе похвальным социалистическим равенством. Но, признав этот факт, мы поставили бы под сомнение и свою собственную полезность.
— Нет, нет, спасибо, я справлюсь.
Гиршуни с сомнением покачал очками.
— Не волнуйся, — повторил я. — В полночь заряжу, в три тридцать проверю, а в перерыве вздремну. У меня и будильник есть.
После обеда я ушел домой, немного покемарил и вернулся в половине двенадцатого. Незнакомый, странного вида ночной охранник, весь в дредах и пирсинге, долго изучал мой пропуск, самым очевидным образом недоумевая, что может понадобиться здесь нормальному человеку в столь поздний час. Ха!.. Нормальному!..
— Неотложная работа, — пояснил я. — Компьютеры.
— Ага! — понимающе ухмыльнулся охранник и вернул карточку. — А еще говорят, будто это они нам служат, а не наоборот… Ладно, проходи, братишка.
Вестибюль изобиловал зеркалами; справа, слева и спереди синхронно передвигались во всех направлениях мои многочисленные двойники. Я оглянулся — двойники были и сзади. В какой-то момент мне показалось, что среди них промелькнула знакомая тщедушная фигура Аркадия Гиршуни. Смешно сказать, но я вдруг испугался, сам не зная чего. Понятия не имею, что на меня нашло: ночные работы выпадали по нескольку раз в год, и никогда — понимаете, никогда — я не чувствовал ничего похожего.
— Что случилось? — с насмешливым участием спросил охранник, наблюдавший за мной из каптерки. — Неужто отвертку забыл?
Я вернулся к нему. В маленьком помещении клубился сладкий, отнюдь не табачный дым.
— Скажите, тут сейчас еще кто-нибудь работает? Я имею в виду: в этом здании.
— Никого, — охранник подергал себя за массивную ушную серьгу, словно проверяя, не спрятался ли кто у него в ухе. — Только ты и я… А что, неуютно?
Он снова ухмыльнулся.
— Да нет, — сказал я, досадуя на свою непонятную трусость. — Просто хотел узнать. Мой напарник тоже думал прийти.
Охранник рассмеялся.
— Напарил тебя твой напарник! Но ты, братишка, не мандражируй. У меня здесь все площадя как на ладони. Никакой Фредди Крюгер не проскользнет…
Он указал на стойку с мониторами, на экранах которых в хорошем темпе тасовались картинки пустых коридоров, комнат и лифтовых кабин.
— А если и проскользнет, тоже не беда: мы ведь с ними кореша…
— С кем кореша? — не понял я.
— С ними, со всеми… — прошелестел он преувеличенно зловещим шепотом, округлив красные от травки глаза. — И с Фредди, и с Кровавой Рукой, и с привидениями. Тут ведь полно привидений, братан. И призраков…
И тут, вы не поверите, этот кретин прокричал петухом и принялся прыгать вокруг меня на одной ноге, приговаривая:
— Призрак бродит по конторе, призрак коммунизма!.. Призрак бродит…
Я плюнул и пошел к лифтам. Черт знает кого присылают… трудно найти людей в ночные смены, вот и берут всякую шушеру. Неприятное чувство не проходило. Нажимая на кнопку седьмого этажа, я отчего-то припомнил, как в этом вот самом лифте Гиршуни схватил меня за грудки, как тряс, привставая на цыпочки и царапая острыми булавками сумасшедших зрачков. Экая травма… такое не забывается… Скрипящая кабина подтянулась до третьего этажа и вздохнула, готовясь к следующему броску. За вентиляционной решеткой подрагивали усталые тени. «Как тогда…» — подумал я и вдруг почти физически ощутил чье-то присутствие у себя за спиной. Я оцепенел, боясь даже пошевельнуть пальцем — не то что повернуться. Я слышал его тихое, но отчетливое дыхание, чувствовал его взгляд на своей беззащитной шее, улавливал легкое подрагивание пола, когда он переносил тяжесть тела с одной ноги на другую. Лифт медленно полз вверх, а я умирал от страха.
— Гиршуни, это ты? — прошептал я.
Он молчал. Обернуться? Нет? Лифт щелкнул и остановился. Седьмой этаж. Двери раскрылись, я шагнул в коридор и оглянулся, как с крыши прыгнул. Как и следовало ожидать, лифт был пуст. Сердце мое колотилось и прыгало, как тот обкуренный дредноут внизу; честное слово, я бы не удивился, если бы из моей грудной клетки вдруг послышалось: «Призрак бродит по конторе…»
