– Владимир Викентьевич, что случилось?
– Артефакт криво сработал, – неожиданно ответил он, показывая мне знаком молчать. – Был при Елизавете Дмитриевне. Наверное, преступники испортили, а мы, увы, не проверили. Подготовьте барышне другую комнату. Эта пока для жилья непригодна. Я сейчас переоденусь и подойду. Все равно уже пора вставать.
Меня сопроводили в комнату с другой стороны от библиотеки. Собственно, заселение ничем не отличалось от того, что было с вечера, разве что части вещей я недосчиталась. Из книг остался только томик стихов с закладкой в виде волковской фотографии. Интересно, я ему хоть немного нравилась?
В одиночестве я долго не просидела. После деликатного стука появился Владимир Викентьевич, одетый словно на прием, даже борода была уложена волосок к волоску. Наверное, настоящий практикующий маг должен быть очень аккуратен, чтобы не допустить того, что случилось в моей, теперь уже бывшей, комнате.
– Я непременно все возмещу, – залепетала я.
– Ой, да что там возмещать, Елизавета Дмитриевна? – успокаивающе забормотал Владимир Викентьевич. – Даже не переживайте. Я собирался целиком менять обстановку в той гостевой, да все руки не доходили, так что теперь только поблагодарить могу за помощь. Но имейте в виду, Елизавета Дмитриевна, что ремонта в других комнатах у меня в планах нет, поэтому убедительно прошу вас в дальнейшем быть поосторожней.
– Почему вы сказали горничной про артефакт?
– Незачем ей знать обо всем, что происходит в доме, – отрезал он и неожиданно предложил: – А давайте-ка мы, Елизавета Дмитриевна, пройдем в библиотеку? Сядем со всеми удобствами, поговорим. И я вас опять обследую.
Он подхватил меня и потащил в соседнюю комнату с такой скоростью, что я опомнилась уже там, сидя на стуле напротив него, и тут же спросила:
– Что-то случилось?
– Возможно, – уклончиво ответил он и вперился в меня чуть расфокусированным взглядом.
Теперь я видела не только зеленое свечение на его руках, но и тонкие полупрозрачные структуры, наверняка диагностические. С такими способностями и томограф не нужен. Томограф? Я даже успела вспомнить, что они бывают двух типов, но все это тут же вылетело из головы, поскольку целитель вздохнул и сказал:
– Странная картина, Елизавета Дмитриевна. Сильное потрясение действительно может вызвать рост магии, но он никогда не бывает таким… лавинообразным. Вашу матушку беспокоил ваш уровень, и она тщательно следила за обязательным выполнением вами нужных упражнений, но они не давали не то чтобы значительного прироста – вообще никакого. И тут вдруг такой скачок.
– Возможно, усилия складывались, складывались и… – Я вытянула руку, но тут же вспомнила сорвавшийся огненный шквал и торопливо прижала ее второй: как-никак мы сейчас в библиотеке и урон от меня может оказаться куда больше, чем шторы и письменный стол. – А сейчас-то что мне делать?
– Заниматься. Я вам покажу пару упражнений по контролю. – Он осмотрелся и наверняка сразу подумал о моей потенциальной разрушительности. – Но не здесь. У меня есть небольшое экранированное помещение в погребе.
– В погребе? – Я невольно хихикнула, представив длинные ряды полок с огурцами, спекаемые моей огненной волной в одну стеклянную стену.
– А что в этом смешного, Елизавета Дмитриевна? – удивился Владимир Викентьевич. – Ах да, вы же наверняка не помните, что чем больше слой земли, тем легче ставить ограничивающие контуры.
– Увы, про контуры я действительно ничего не помню, Владимир Викентьевич, – смущенно признала я. – Зато при слове «погреб» появляются вполне конкретные картинки с продуктовыми запасами.
– Это тоже есть, но в другой его части, – согласился целитель. – Пойдемте.
– Сейчас?
– Разумеется. До завтрака мы вполне управимся, Елизавета Дмитриевна. А то вы слишком активно начали восстанавливать забытые возможности. Что вас вообще заставило спешить в столь серьезном деле?
– Я не подозревала, что оно настолько серьезное. То есть, напротив, то, что оно серьезное, я понимала, а вот что настолько опасное – нет. А как с этим справляются дети?
Владимир Викентьевич двигался весьма шустро для своего возраста, я еле за ним поспевала. Но это не мешало ему отвечать на мои вопросы, которых было куда больше, чем я могла озвучить.
