Оленька хихикнула и почесала меня между ушами. Я аж прижмурила глаза от нахлынувших приятных ощущений. Вообще, в облике рыси всё воспринималось совсем не так, как в человеческом. Что-то становилось ярче, что-то тусклее, что-то приобретало важность, а что-то становилось совсем несущественным, мелким и ненужным. Во всяком случае глупые человеческие дрязги точно уступали чесанию и поглаживанию, которые Оленька почему-то прекратила. Пришлось боднуть её головой, намекая, что раз уж я показала своего зверя, извольте за это платить хоть так, если уж своего не показываете.
— А зачем Волкову нужны были смотрины? — спросила я почти умиротворённо, когда подруга опять положила руку мне на голову и начала гладить со всей тщательностью.
— Не знаю, он нам не докладывает, — проворчала Оленька, внезапно помрачнев. — Возможно, хотел убедиться, что твой зверь правильный, сильный и без отклонений. Иногда вторая суть берёт верх над первой, особенно в зверином облике, и оборотень полностью отдаётся звериным инстинктам. Это серьёзный порок.
— Он на меняу пытался воздействовать магией, — пожаловалась я. — Причём Рысьина ему даже фи не высказала, словно ничего и не было.
— Она могла не почувствовать, — пояснила Оленька. — Ментальное воздействие для остальных проходит незаметно. Хорошо хоть, таких магов раз-два и обчёлся.
— Плохо, что один из них Волков, — разом помрачнев, заметила я, подумав, что в следующий раз не подстрахуюсь, так опять отправлюсь, куда не собиралась.
— Плохо, — согласилась Оленька. — Но из плюсов: внушение требует очень много магии, резерв после восстанавливается хуже, чем когда тратишь на что-то другое. Это Саша при мне жаловался как-то, — пояснила она в ответ на мою удивлённо поднятую голову. — Он маме говорил, мол, какая досада, такое прекрасное умение и такое ущербное. Ничего серьёзного не внушить, только по мелочи, кому-то одному и на время, а откат прилетает серьёзный. И на кровных родственников не действует. А то бы он развернулся, уверена! Акции-то на маму записаны.
Она зло фыркнула, выражая своё отношение к кузену, и продолжила меня весьма энергично гладить и почёсывать. Я разнежилась совершенно и внезапно поняла, как оборотни отличают себе подобных от обычных людей: в запахе подруги присутствовала резкая нотка, которой не было больше ни у кого в доме, но которая была в остаточном запахе Рысьиной и моём. Получается, оборотни так и отличают друг друга. А маги? Как они понимают, кто перед ними: маг, оборотень или обычный человек? И понимают ли это оборотни?
— А маги запахом отличаются? — на всякий случай спросила я Оленьку. — Я сейчас про наш нюх, оборотнический.
— Нет, ничем, — расстроила меня подруга. — Саша для меня пахнет плохо, да, но не как маг, а просто… Просто он мне не нравится.
Я Волкова не обнюхивала, но была уверена, что он для меня тоже окажется вонючим, поэтому вместо слов согласно замурлыкала, после чего беседа сама собой прекратилась: моё мурлыканье заглушало Оленькин голос если не полностью, то очень сильно. Но, похоже, это устраивало нас обеих, и сидеть мы так могли если не вечно, то долго.
Прервала наше уединение горничная Владимира Викентьевича, которая постучала и сообщила через дверь, что меня ожидает в гостиной Юрий Александрович Рысьин.
— А этому-то что нужно? — проворчала Оленька, с неохотой выпуская мою шерсть из своих цепких лапок.
Всё-таки интересно, какой у неё хомячок. Наверняка такой же миленький, как и у Николая, и с такой же нежной шёрсткой. Просто подруга комплексует из-за размеров: по сравнению со мной нынешней она выглядела бы совсем крошечной. Так и я наверняка потерялась бы на фоне каких-нибудь Слоновых или Китовых. Интересно, есть ли такие?
— Хочет сгладить впечатление после вчерашнего, — предположила я, с неохотой вставая и потягиваясь. — Вчера он несколько… увлёкся не тем, чем нужно.
И не тем, кем собирался. Поэтому я была уверена, что Юрия увижу ещё не скоро, минимум через пару дней, когда улягутся впечатления от его приставаний к представителю другого клана. Но, видно, Юрию не свойственно долго переживать.
