Злость на Волкова полностью глаза не застила, поэтому я хоть и выскочила из квартиры, но остановилась за дверью дождаться, пока он выйдет. Конечно, замок — не такая уж преграда для посторонних, как показали недавние события, но от проходящего мимо нечистого на руку господина — вполне себе защита. Внезапно я обнаружила на двери плетения. Точнее даже не плетения, а только следы от них, почти выветрившиеся со временем. Странно, что я не заметила их раньше. Возможно, не позволял уровень магии? Владимир Викентьевич говорил, что он у меня растёт, чему способствуют постоянные упражнения, пусть даже и на контроль. Плетений было штук десять, часть из них соединялись связками, часть были независимыми. А ведь это, скорее всего, работа какого-то артефакта, отключённого к этому времени. Защитного? Или, напротив, использованного преступниками? Этого я сказать не могла, но постаралась отложить картину в памяти, чтобы дома перерисовать и попытаться разобраться. Конечно, вполне может быть, что для меня это будет, как для первоклашки — тригонометрические уравнения, но вдруг я смогу понять хоть что-то? Память у меня теперь тренированная, но если вдруг забуду какой-либо фрагмент, всегда можно подойти сюда и освежить.
— Заметили что-то интересное, Лиза? — спросил Волков, неторопливо выходя из моей квартиры.
— Где?
— На двери. Вы так внимательно на неё смотрите.
— А на что здесь смотреть? На вас? Дверь куда интереснее, — неприветливо бросила я.
Он насмешливы хмыкнул.
— Намекаете, что вам не пришлось по сердцу моё предложение?
— Предложение не прозвучало и, надеюсь, не прозвучит. — Я дважды провернула ключ в замке и подёргала за ручку дверь, чтобы никто потом не мог сказать, что я её не закрыла. — Клан Рысьиных надо мной не властен, что бы там ни думали они или вы.
Я прошла мимо Волкова и стала спускаться. Он пристроился сбоку и невозмутимо сказал:
— Ошибаетесь, Лиза, ещё как властен.
— Княгиня очень хотела получить с меня клятву полного подчинения, но обломалась, увы, — насмешливо бросила я.
— Обломалась? — удивлённо переспросил он.
Опять я выразилась не так, как принято. Ситуацию нужно было исправлять, и срочно.
— Зубы у неё оказались недостаточно крепкими, — пояснила я и скосила глаза, чтобы понять, принял ли Волков моё объяснение или уже нужно паниковать. — Вот и…
Внезапно оказалось, что если смотреть вот так, непрямо, Волков светится ровным красноватым светом. От неожиданности я остановилась и повернулась к нему. Свечение исчезло, оставив меня в неопределённости: было ли оно вообще или только почудилось.
— Что-то случилось? — спросил Волков. — У вас такие глаза, словно вы увидели что-то страшное.
— Скорее, вспомнила, — уклончиво ответила я, решив не посвящать посторонних в особенности моего периферийного зрения, поскольку обычным я никакого свечения не замечала, сколько ни вглядывалась в волковскую шинель.
— И ваше страшное связано с военной формой?
— С чего вы взяли?
— С того, что вы смотрите на мою грудь, как давеча на собственную дверь. Неожиданно нашли во мне что-то привлекательное? Или вспомнили что-то из прошлого?
Вопрос был опасным со всех сторон. Появились подозрения, что Волков завуалированно пытается выяснить, что я знаю о нападавших. Конечно, этому могли быть разные причины: от участия в преступлении его клана до желания узнать, удалось ли нападавшим заполучить то, за чем охотились. В конце концов, если клану Рысьиных этот артефакт настолько нужен, то Волковым он вряд ли будет безразличен.
— Меня осматривал военный целитель, — как можно независимей ответила я. — Если бы что-то можно было подцепить, он бы вытащил. Но и он, как все остальные, утверждает, что моё прошлое полностью стёрто и строить свою жизнь мне придётся с чистого листа. Если и были у меня какие-нибудь неприятности, связанные с вами, то я этого не помню.
