Впрочем, повод для беспокойства был. Жизнь одного из лучших шпионов, проникших в круги, близкие к Гильдии, ужасным образом оборвалась, но он успел послать Совету страшный отчет, полный невеселых предсказаний.
Содержание отчета не разглашалось, но, разумеется, речь шла о чем-то очень серьезном, о том последнем ходе, который намеревался сделать Дохор.
Лонерин хорошо помнил этого шпиона. Это был молодой маг, он учился у того же преподавателя, что и Лонерин. Какое-то время они дружили. Его звали Арамон. Он часто помогал Лонерину в вопросах магии, которые не всегда были понятны. Пухленький мальчик с детским лицом, очень проницательный и прежде всего весьма сведущий в искусстве волшебства.
Его нашли в лесу неподалеку с перерезанным горлом.
Лонерин стиснул зубы. Конечно же это была Гильдия. Все знали, что Арамон следил за этой страшной организацией. Лонерин вспомнил, что несколько дней назад учитель Фольвар спрашивал его о Гильдии.
— Ты знаешь о ней больше, чем мы все.
Лонерин был потрясен.
— Это связано с моей матерью, учитель…
— Может быть, она тебе что-то рассказывала…
— Я был слишком мал.
— Я понимаю твое горе, Лонерин. Когда ты пришел ко мне, то сказал, что хочешь забыть о нем, быть чем-то полезным… момент наступил.
Лонерин сжал кулаки так, что ногти на руках побелели. Не без злости он понял, что воспоминание о матери до сих пор вызывало у него гнев.
— Смотри!
Голос Теаны прервал его размышления и заставил посмотреть на дверь зала Совета. Она медленно открывалась.
В освещенном зале он увидел царей и магов, сидящих вокруг большого каменного стола, своего учителя — сгорбленного, со страдальческим выражением лица.
Ординарец, открывший дверь, обратился к сидевшим в помещении: «Вы можете войти».
Присутствующие пытались вести себя сдержанно, но не могли не кинуться в зал заседаний.
Лонерин подошел к своему учителю Фольвару и наклонился к нему.
— Я вижу, вы плохо себя чувствуете.
Старик производил впечатление очень хрупкого человека. Его руки были костлявы, а кожа настолько прозрачна, что просвечивали жилы. На плечи падали редкие седые волосы. Он почти лежал в кресле, стоящем на деревянных колесах.
С большим усилием он повернулся к ученику, посмотрел на него своими голубыми глазами и нежно улыбнулся.
— Я немного устал, Лонерин, вот и все. Было тяжело, — произнес Фольвар.
Юноша положил руку ему на плечо, а старик сжал эту руку своей. Неожиданно Лонерин ощутил спокойствие. Сейчас он узнает правду.
Пока все занимали места в огромном круглом зале, Лонерин огляделся. Он быстро нашел человека, которого искал, того, кто вызывал у него восхищение: Идо. Он сидел в углу, в обычной военной форме, которую надевал всегда, даже в мирной жизни: в старой выцветшей кирасе, с мечом на боку, в простом плаще с капюшоном, почти закрывающим лицо, правда, не настолько, чтобы скрыть прозрачную белизну шрама, рассекавшего добрую половину лица слева. Лонерин долго смотрел на него. Это был герой былых времен, «старый воин, не способный идти в ногу со временем», как он частенько говорил сам о себе, легендарная личность, родом из тех историй, которые Лонерин так любил слушать. Хотя ему и было больше ста лет — возраст солидный даже для гнома, — он вовсе не казался стариком. Если бы не множество морщинок, избороздивших его лицо, и не длинные седые волосы, то можно было бы сказать, что он в полном расцвете сил: физически крепкий, с пронизывающим собеседника взглядом. Он был учителем Ниал более сорока лет назад и одним из лучших воинов Тиранно, на стороне которого сражался в еще более давние времена, пока не встал на сторону свободных Земель. Он долго был Верховным Главнокомандующим — после Великой Войны, до того как Дохор занялся завоеванием Всплывшего Мира.
Наблюдения Лонерина были прерваны речью Дафне, нынешней повелительницы Пограничной Области Лесов и племянницы той самой Астреи, что начала Великую Войну. Лонерин какое-то время медлил, думая, что если что-то хорошее и могло получиться из очередной войны, так только новое объединение Земли Воды, разделенной сейчас на Пограничную Область Болот, где обитали люди, и Пограничную Область Лесов, где жили нимфы.
