— Допустим, что Гильдия забирает просителей, — произнес Астей, советник из Земли Моря. — Но кто сказал, что их уводят в логово секты? И даже если это и так, то где гарантия, что их не убивают? А это уже самоубийство.
— Я знаю, что все не так. — Лонерин почувствовал, как холодный пот струится по его лбу.
— А как? Расскажи, пожалуйста.
— Я… я знал одного просителя, я видел его… труп… через… некоторое время, после того… как он вошел.
Лонерин замолчал, и все присутствовавшие тоже.
— Я незнаком с их обрядами и не хочу их знать. Но просители остаются живыми… по крайней мере в течение некоторого времени. Однако все они приблизительно через год после прихода в храм исчезают. В наших краях… иногда… мы находим их тела. — Он пытался не думать о том теле, которое видел, так как этот образ до сих пор вызывал у него скрытый ужас.
И тогда снова взял слово Идо:
— Это тоже будет самоубийством, но мы пребываем в отчаянии. Если такая миссия будет добровольной, то я не вижу в этом ничего плохого. За последние годы я прошел столько полей сражений, что видел много более страшного. Все-таки стоит рискнуть.
Лонерин молчал. Он не хотел сейчас произнести неверное слово. Он помнил о своем горе… вот почему он решил заниматься магией… вот и подходящий случай.
Идо снова заговорил:
— Я мог бы пойти и сам, но мое лицо слишком хорошо известно, и Дохор отдал бы свою руку или ногу, чтобы разорвать меня собственными руками на куски. Тут я не пригожусь. Нужен тот, кого в Гильдии совсем не знают, новый человек и для Дохора, и для его приспешников. Доброволец.
Никто не шевельнулся, и Идо окинул зал взглядом.
— Это — нелегкое решение, я отлично это понимаю, для этого нужно время. В течение нынешней недели каждый, кто захочет возложить на себя тяжкий груз этой миссии, может прийти и сообщить кому-нибудь из членов Совета. Заседание закрыто.
Самым трудным было постучать в дверь. Лонерин много раз видел Идо, на всех Советах, на которых он присутствовал, но у него никогда не хватало смелости ни приблизиться к Идо, ни заговорить с ним. Сейчас он чувствовал, как у него дрожали ноги. Он замешкался на мгновение, а потом постучал.
— Думаю, ты ищешь меня.
Лонерин вздрогнул и тут же обернулся. За его спиной стоял Идо.
— Я…
— А я гулял. Я столько времени за свою жизнь провел под землей, что в этом проклятом дворце не могу дышать.
Он прошел вперед и отворил перед Лонерином дверь.
— Заходи. Я ждал, что придешь именно ты.
Комната была довольно чистой. Идо устроился за столом и жестом предложил Лонерину сесть.
— Ты пришел, чтобы предложить себя в качестве разведчика?
Лонерин кивнул:
— Я знаю Гильдию лучше, чем кто-нибудь другой.
Идо насторожился, положил локти на стол и подался вперед.
— Я чувствовал это. Расскажи мне все.
— Я знал одного просителя. Знаю, как это происходит. И я знаю храм. Хорошо. Я много раз там был.
— Зачем?
Лонерин смутился:
— Из-за просителя, которого я знал… Вот… он приводил меня с собой, пока его не забрали.
— Значит, просители умирают?
— Да.
— Как ты узнал об этом?
Лонерин какое-то время молчал, потом заговорил:
— Там есть общая могила… неподалеку от храма… там… тела… через какое-то время… это бывает по-разному…
Идо прислонился к спинке стула.
— Почему ты хочешь пойти туда?
— Чтобы быть полезным! Я до сих пор мало что сделал, а…
— Кто был тот проситель, которого ты знал? — неожиданно спросил Идо.
Лонерин вздрогнул.
— Моя мать, — прошептал он.
Идо встал и подошел к камину.
— Ты не кажешься мне самым подходящим для этого задания.
Лонерин обратился к Идо:
— Почему?
— Потому, что твоя мать умерла из-за Гильдии.
— Это не имеет никакого значения!
— Думаешь? А мне так не кажется. Тут не нужны ни жертва, ни мститель.
— Нет, я не…
Идо посмотрел на него с улыбкой:
— Послушай… Лонерин, ты молод, ты полон безумных мыслей о героизме, тем более что они связаны с этим несчастьем с твоей матерью. Но умирать не стоит.
Лонерин опустил голову.
— Да, все это связано с моей матерью, иначе и быть не может, но все совсем не так, как вы думаете. Действительно, во мне живет желание мести, но я пытаюсь его побороть, и так всегда, с тех пор, как это случилось. Я на самом деле выбрал путь мага, пошел на службу к учителю Фольвару и в Совет. Но теперь я думаю, что могу сделать больше, и то, что было страшным событием моей жизни, перерастет в нечто полезное. Я видел свою мать в том храме, я видел людей, уводивших ее оттуда, видел, как все происходило, и повторю это. Может быть, на это способны и другие, если я им объясню, но почему бы не использовать именно меня? Кто может действовать лучше человека, все видевшего своими глазами?
