— Чтобы понять.
Лонерин думал, что, может быть, стоило перейти в наступление.
— А что ты сама делала там? Убийцы не гуляют в такие часы…
Он попал в цель. Девушка слегка покраснела.
— Поступим так: я отвечу на твои вопросы, а ты — на мои. Как ты себя чувствуешь?
Это был самый нелепый и опасный разговор в его жизни.
— Хорошо.
Он сказал это просто так, надеясь, что ответ покажется правильным.
— Ты — не обычный проситель, правда? Я поняла это, когда увидела тебя в храме.
Лонерин почувствовал досаду.
— На основании чего ты сделала такой вывод?
Девушка пожала плечами:
— У настоящих просителей нет никаких причин жить, ими движет только их мечта. В твоих глазах читалось иное.
Лонерин вспотел. Она была проницательной. На других его представление подействовало.
— Как тебя зовут?
— Лонерин. А тебя?
— Дубэ.
Быстрый ответ успокоил его. Может быть, это и не западня.
— Ну так что же? — настаивала она. — Что ты там делал? И кто ты?
— Сначала ответь ты.
Несколько мгновений Дубэ колебалась, но все-таки ответила:
— Я искала проход в комнаты стражей. Я знаю, что он находится в этом зале.
Лонерин ничего не понимал.
— Стражей?
— Это убийцы высшего разряда, те, что носят жилеты с цветными пуговицами.
В его памяти сразу же всплыли образы стражей, контролирующих просителей.
— Значит, они спят в особом месте?
— Именно так.
— А зачем вся эта таинственность? И вообще: разве вы не можете перемещаться по Дому, как хотите?
— Не все. Я — не могу.
— А почему?
Дубэ улыбнулась:
— Я рассказала о себе. Перед тем как продолжить, расскажи и ты о себе.
Лонерин снова начал обливаться потом. Что теперь? Что он мог рассказать?
— Я пришел сюда на разведку.
Тишина, последовавшая за этим ответом, длилась довольно долго.
— Что ты хочешь узнать?
— Все о Гильдии.
— Для кого?
Лонерин заколебался. Он боялся выдать себя.
— Этого я не могу сказать.
— Хорошо… Не важно, по крайней мере сейчас. Ты искал то же, что и я?
Вот чего она хотела: обмена информацией.
— Я никогда не слышал о том проходе, о котором ты рассказала.
Девушка долго и испытующе смотрела на него.
— Послушай, я здесь не для поиска тайных проходов или чего-нибудь в этом роде…
И вдруг он неожиданно для самого себя стал говорить правду. Он не понимал почему, но доверился этой девушке, и это казалось ему неслыханным. Она была незнакомкой, застигнувшей его во время опасного занятия, кроме того, она была врагом. Однако он доверился ей.
— Я — маг, — сообщил он. — Я пытаюсь понять, что замышляет Гильдия. Знаю, что существует какой-то тайный план, нечто серьезное. Я собираю сведения.
Дубэ нахмурилась.
— И ты хочешь сделать это, притворившись просителем?
— Тебе известен другой способ?
Девушка прислонилась к стене, подняла глаза вверх.
— Нет, на самом деле, нет.
— А что ты будешь делать теперь?
Лонерин ждал.
— Я — не победительница. Я отпущу тебя, и покончим на этом. Меня не интересует, что случится с этим Домом: пусть он исчезнет, провалится, тем лучше.
В ее голосе звучала странная покорность, скрытая боль, то же, что Лонерин увидел в ее глазах в момент первой встречи. Нет, она не была убийцей, в том смысле, который имело это слово там, где они находились.
Внезапно девушка вздрогнула.
— Ты сказал — маг?
Лонерин кивнул.
Она какое-то время смотрела на него, потом закатала рукав куртки и показала ему что-то.
— Узнаешь?
Лонерин взял ее руку и поднес к свету. Чуть выше локтя на руке был черно-красный знак. Юноша внимательно осмотрел его, провел по нему пальцами. Не требовалось много времени, чтобы узнать. Он содрогнулся.
— Это — печать.
— Мне сказали, что это — проклятие.
Ее голос дрожал.
Лонерин посмотрел ей в глаза. Ему было страшно.
— Есть разница между проклятиями и печатями. Проклятия — это волшебство, не связанное навечно с тем магом, который произносит заклятие, это — простое волшебство низшего уровня. Проклятия действуют только один раз и могут быть сняты более могущественным волшебством. А печати — нет.
— Я знаю разницу, однако теория меня не интересует. Почему ты говоришь, что это — печать?
— Я знаю этот вид запретной магии: ни одно проклятие не оставляет на теле знаков. Только печати имеют такую форму.
