— Как хочешь, — сказал он. — Но я никогда не прощу тебя, если ты не вернешься.
Дубэ грустно улыбнулась.
Они распрощались вечером.
— Я уйду сегодня же ночью, — сказал он. — Я пойду…
— Не говори мне куда. Я предпочитаю не знать об этом. Когда я выберусь — найду тебя, ты знаешь, что я отлично умею искать.
— Да… — улыбнулся он.
Потом он сделался серьезным, посмотрел ей в глаза.
— С того дня, когда я поцеловал тебя, для меня ничто не изменилось. И никогда не изменится. Я люблю тебя.
Дубэ почувствовала комок в горле. Она хотела бы полюбить его, но не могла. Это было невозможно. Она любила один раз в жизни, и такого с ней больше никогда не случится, она знала это.
— Я тоже люблю тебя, — солгала она, потом поцеловала его в губы, невинно и быстро.
— Уходи, сделай это ради меня.
— Я сделаю это, — взволнованно ответил он.
Потом Дубэ отвернулась, как обычно, и быстро ушла.
У Лонерина начались трудные времена, он терял силы.
В первые дни он прилежно работал, изучая только те места, куда ему позволено было заходить, и те, в которых не было охраны.
Мест, где можно было свободно перемещаться, было очень мало. Убийцы почти всегда дышали ему в затылок, да и работа была слишком тяжелой. Лишь ночью наблюдение ослабевало. Рядом с ними всегда находился один страж, и выполнял он свою работу очень старательно. Иногда он дремал, иногда удалялся. Впрочем, убийцы, должно быть, не считали их слишком опасными: они были людьми, лишенными жизненного стержня. Сначала они лишились сил из-за тех бед, которые привели их сюда, а потом ослабели от нескончаемой работы. Вероятно, убийцы даже не предполагали, что кто-нибудь мог просочиться к ним таким способом. Именно на это и рассчитывал Лонерин.
Первым делом он должен был отыскать свои камни. Они были ему совершенно необходимы. Иначе как он сможет рассказать Совету о своих поисках? Он мог бы бежать отсюда, но это решение казалось ему слишком сложным и ненадежным, чтобы можно было его выполнить. Конечно, рано или поздно ему придется бежать, но сначала он должен был выполнить свою миссию.
Лонерин искал камни у спящих, даже спрашивал у каждого проснувшегося. Никакого следа.
— Каждый день один из нас тут убирает, спроси у него, — ответил один из гномов, указав на своего соплеменника.
Лонерин обратился к нему и узнал, что тот имеет обыкновение выбрасывать все, что посчитает мусором, — так он и поступил с камнями.
Лонерин почувствовал, как у него пересохло в горле. Он один находился в цитадели противника, все связи с внешним миром отрезаны, для выполнения своей миссии он должен был выжить. Удар оказался страшным. Теперь у него не было выбора, он должен как можно скорее все узнать и живым выйти отсюда. Он яростно продолжал свои поиски, делая это в ночные, самые безопасные, часы.
Но так или иначе, даже такие действия могли оказаться опасными. Просители носили слишком легко узнаваемую одежду, а быть застигнутым во время прогулок по Дому, безусловно, означало неминуемую смерть. Следовало придумать нечто, чтобы замаскироваться.
Однажды ему улыбнулась судьба. Накануне вечером убийцы оживились, казалось, что весь Дом охвачен странным неистовством.
— Что произошло? — спросил Лонерин у одного просителя.
— Один из нас был выбран, и он увидит осуществление своей мечты, — ответил тот.
Его глаза блестели от зависти, что заставило Лонерина похолодеть. Прежде всего, он почувствовал прилив ненависти, до жжения в желудке. Жертва. Как и его мать. Он ненавидел их фанатизм, пахнущий смертью, то, как они радовались, потому что знал: их радость вызывала чужая кровь. Когда этот человек ушел, Лонерин стал кусать губы.
Ночью он думал, что лучше было бы не засыпать крепко. Наверняка все убийцы примут участие в жертвоприношении, а если повезет, то и стражи тоже.
Лонерин лежал, не засыпая, притворяясь, что глубоко дышит, наблюдая за входом в комнату, где стояли стражи.
Все было, как он и ожидал. Посреди ночи кто-то пришел.
— Я могу идти?
— Конечно, момент важный, и ты не можешь тратить свое время, следя за этими подонками.
— Ну что ж, я думал, что проведу остаток ночи, сидя тут.
