На следующий день Дубэ оставалась рядом с лавочкой, пока мать не подошла. Странное чувство — одновременно и удовольствия и печали — наблюдать за тем, кого ты любишь, когда этот человек живет сам по себе. Дубэ видела, как мать бережно раскладывает шелка, и вспомнила, как она видела ее чистящей зелень за кухонным столом. Она вспомнила ее упреки, вспомнила ее ласку. Но прежде всего она думала об отце. Ей достаточно было бы знать, что он искал ее все эти годы, знать, что не предал ее, не бросил одну, и она была бы счастлива и могла бы жить дальше.
Потом, в конце дня, когда ее мать собралась уходить, пришел Дженна. Он был молодец, ему можно было доверять, как о нем и говорили.
Он беспечно прошелся рядом с лавочкой, остановился в нескольких шагах с задумчивым видом, потом вернулся назад. Человек, который теперь жил с матерью Дубэ, вышел и поцеловал мать в щеку.
— Мельна?
Женщина обернулась, а вместе с ней и стоявший рядом человек.
Дженна отлично начал играть свою роль.
— Я уверен, что вы — Мельна, как же было не узнать вас! Вы помните меня? Я — Септа, племянник Лоти! Я уехал из Сельвы, когда был еще вот таким малышом.
Дубэ увидела, что ее мать колебалась, растерянно оглядывалась вокруг, выражение ее лица мгновенно переменилось, как только она услышала это имя.
Дженна растерялся, так как был к такому не готов.
— Но это точно вы, я хорошо вас помню.
Мать Дубэ начала заикаться.
— Я… В Сельве…
Дубэ почувствовала, как у нее сжимается сердце. Еще несколько мгновений назад ее мать казалась такой спокойной, такой счастливой, а теперь…
— Вы ошиблись, черт возьми! Иди домой, Мельна.
— Сельва… я…
Мужчина ласково обнял ее за плечи и тихонько что-то шепнул ей на ухо.
— Все в порядке, это ошибка, иди домой, я скоро вернусь.
Дубэ видела, что ее мать не пошла, а побежала. Захватив какие-то ткани, она скрылась в переулках и быстро исчезла из вида. Мужчина остался стоять рядом с Дженной, выражение лица его стало угрожающим.
— Но это же она… вы назвали ее Мельной…
— Послушай, какого черта тебе нужно от моей жены?
Дубэ почувствовала, как заколотилось у нее сердце от этих слов. Может быть, она ошиблась?
— Я хотел поздороваться со знакомой… но вы-то вроде не Горни…
Мужчина вздохнул, провел рукой по лицу.
— Я вижу, ты многих вещей не знаешь.
Дженна изобразил удивление, и Дубэ подумала, что он молодец, действительно молодец. Теперь ей даже не хотелось, чтобы он продолжал, потому что теперь она чувствовала, что не хочет знать правды, она поняла, что лучше было бы убежать подальше, вернуться к Учителю и не знать всего остального. Однако она стояла, будто пригвожденная к своему месту.
— А что…
— Четыре года назад произошла трагедия… дочь Мельны убила одного ребенка.
Этого Дженна не знал. Только Учитель был в курсе этой истории, Дженна знал только жалостливую выдумку.
Теперь его удивление не было наигранным, а Дубэ чувствовала, как ее стискивает железными клещами удручающая неправда.
— Девочку выгнали из деревни, и с тех пор о ней ничего не известно… она, наверное, умерла. Ее отослали в Землю Моря, рядом с границей Большой Земли, а там в то время шла необъявленная война.
— Но… вы говорите о Дубэ?
— Да. Но и это не все. Горни посадили в тюрьму, но он не хотел образумиться, сбежал, чтобы отправиться на поиски дочери, бросил Мельну на произвол судьбы. Он тоже пропал, и только год назад мы узнали, что он умер в бедности, неподалеку от нас.
Сердце Дубэ остановилось, казалось, весь мир обрушился на нее. Она слышала только глухой шум, но голос мужчины звучал все громче и сильнее.
— Она все забыла, она попыталась забыть обо всем вместе со мной. Если ты говоришь с ней, если спрашиваешь ее о Сельве… то у нее будто открывается только зажившая рана, понимаешь? Мельны из Сельвы больше нет, и если ты желаешь ей добра, то не ищи ее больше.
Дубэ зажмурила глаза, но на этот раз она не могла остановить слез. Она задыхалась от приглушенных рыданий, ее горе вырывалось наружу.
Дубэ выбежала из переулка, не думая о том, что ее увидят. Она успела лишь услышать последние слова, которые затерялись в звуках ее шагов по каменной мостовой.
