Кисло скривившись, девушка сосредоточилась на деревянной жертве. Глубоко вздохнув, она пристально посмотрела на нее и, прищурившись, велела прокатиться по камину.
Ничего не случилось.
«Спокойно», — сказала себе Сонеа. Ей зачастую приходилось делать две-три попытки, прежде чем чары наконец проявлялись. Собравшись, она перевела свой мысленный приказ в образ движения и направила его на непослушную палку.
Палка и не подумала шевельнуться.
Девушка вздохнула и присела на корточки. Магия всегда срабатывала, когда она была в ярости — от разочарования или от ненависти к Гильдии. Но каждый раз специально распалять себя до такого состояния было слишком утомительно и наводило на Сонеа депрессию.
Но ведь колдуны занимались этим постоянно, напомнила себе она. Может, они держали запас ярости и ненависти внутри, как на складе, а когда нужно, просто поднимали его на поверхность?
Уставившись на палку, Сонеа поняла, что ей, видимо, придется это сделать. Она соберет свою ярость, добавит ненависть и сохранит их «на складе» до тех пор, пока ей не понадобится взять оттуда немного для эксперимента. Если этого не сделать, Фарен просто-напросто вскоре выдаст ее Гильдии.
Обхватив себя руками, девушка почувствовала, как ее захлестывает отчаяние.
«Я в ловушке, — подумала она. — У меня два пути: или я стану одной из них, или они убьют меня».
Она услышала позади мягкий хлопок и, подпрыгнув от неожиданности, обернулась.
Яркие языки оранжевого пламени отплясывали на маленьком столике между двумя креслами. Сонеа в ужасе отскочила в сторону. Сердце неистово колотилось.
«Это сделала я? Но я же не разозлилась…»
Огонь уже весело трещал, разгораясь все сильнее. Сонеа попятилась, не зная, что предпринять. Что скажет Фарен, когда увидит, что его имуществу нанесен ущерб? Затем, осознав двусмысленность фразы, девушка фыркнула. Наверняка будет раздражен и слегка расстроен, что его маленький волшебный питомец погиб.
Дым поднимался вверх и заклубился под потолком. Встав на четвереньки, Сонеа ухватилась за ножку столика и потянула его на себя. От движения языки пламени заходили ходуном. Отвернувшись от жарко полыхающего дерева, девушка подняла столик и швырнула его в камин.
Сонеа вздохнула, наблюдая, как огонь пожирает то, что раньше было милым предметом обстановки. По крайней мере, ей удалось узнать нечто новенькое. Столы сами по себе не вспыхивают. Наверное, отчаяние тоже эмоция, способная пробудить магию.
«Ярость, ненависть и отчаяние, — скептически поморщилась она. — Как весело, однако, быть чародеем!»
— Ты почувствовал? — голос Ротана дрожал от возбуждения.
Дэннил кивнул.
— Да. Не совсем то, чего я ждал. Мне всегда казалось, что ощущать чью-то магию — это какчувствоватьпесню. Это же было больше похоже на кашель.
— Магический кашель, — прыснул Ротан. — Ничего не скажешь, нестандартный способ описания ощущений.
— Если ты не умеешь петь или разговаривать, то твое горло, скорее всего, будет издавать какие-нибудь хриплые звуки, верно? Возможно, неконтролируемая магия так и звучит. — Дэннил моргнул и, потерев глаза, отошел от окна. — Уже поздно, и у меня голова не соображает. Нам надо немного поспать.
Ротан кивнул, но так и остался стоять у окна. Он смотрел на последние, еще не погашенные огни города.
— Мы непрерывно слушали несколько часов. Мы ничего не выиграем, если проторчим здесь еще, — снова заговорил Дэннил. — Теперь мы знаем, что можем ее чувствовать. Тебе нужно отдохнуть. Завтра будет длинный и трудный день.
— Просто невероятно — она где-то совсем рядом с нами, но мы до сих пор не смогли ее найти, — тихо проговорил Ротан. — Интересно, что она пыталась сделать.
— Ротан, — твердо сказал Дэннил.
Пожилой маг вздохнул и отвернулся от окна. Он слабо улыбнулся.
— Хорошо. Я постараюсь поспать.
— Отлично. — Удовлетворенный услышанным обещанием, Дэннил подошел к двери. — До завтра.
— Спокойной ночи, Дэннил.
Закрывая дверь, Дэннил с радостью увидел, что его друг направился к спальне. Он прекрасно понимал, что заинтересованность Ротана в поисках девочки выходила за рамки его обязанностей. Молодой чародей шел по коридору и улыбался своим мыслям.
