Ни живописный Арагац, высившийся на северо-востоке четырьмя пирамидальными вершинами, ни гора Капуйт, окаймлявшая горизонт с юга и закрывавшая долину Ерасха, ни ущелье Аршаруни — ничто не привлекало внимание католикоса. Перед ним лежал прекрасный Багаран с роскошными строениями и куполами церквей. Быстрый Ахурян, точа скалы, ревел у его подножья и, извиваясь как вишап, охватывал кольцом крепость. Грозные скалы и утесы висели над бездной. Но глаза католикоса видели только одно — поднимающийся по скалистой тропинке отряд.
«Кто это такие и почему они поднимаются в цитадель в такую жару?» — думал католикос.
Но вот отряд достиг крепостного ската. Еще несколько шагов, и можно будет разглядеть воинов.
— Это он! Он самый! Что ему здесь надо?! — воскликнул вдруг католикос, узнав князя Марзпетуни, который твердым шагом направлялся к крепостным воротам.
— Кто, святейший владыка? — спросил епископ.
— Он, этот беспокойный человек, который никогда не сидит на месте, — прошептал католикос, словно боясь, что голос его дойдет до подножья крепости.
— Кто же это? — спросил еще раз епископ и встал с места, чтобы видеть прибывших.
— Князь Марзпетуни. Он, конечно, несет нам какую-нибудь неприятную весть, — прибавил католикос, предчувствуя, что приезд князя нарушит его мирную жизнь.
— Почему непременно неприятную? — спросил епископ.
— Не знаю, мне так кажется, — ответил католикос и прошел к себе.
Через несколько минут железные ворота крепости со скрипом растворились. Они находились между двух башен и имели перед собой массивный бастион. Высокие стены с бойницами делали крепость еще более неприступной. Князь, глядя на эти укрепления, невольно улыбнулся.
«Разве можно доверить тайну человеку или требовать от него самоотверженности, если он так дрожит за свою жизнь?» — подумал он и прошел вперед со стесненным сердцем.
Католикос встретил князя с любовью и благословением и, усадив рядом с собой, выразил свое удовлетворение и безграничный восторг по поводу совершенных им подвигов.
— Я хотел доказать нашим князьям и тебе, святейший владыка, что для свершения великих дел не всегда нужны только силы, иногда их может заменить твердая воля. Для спасения родины не надо ждать удобного случая и вымаливать у князей помощь. Надо уповать на бога, надеяться на собственные силы и самоотверженно любить родину. Я доказал это. Теперь вам остается последовать моему примеру, — сказал князь, желая поймать католикоса на слове.
— Что же нужно сделать? — тревожно спросил католикос.
— Каждый из нас должен выполнить свой долг.
— А именно?
Князь рассказал ему в нескольких словах о своем намерении занять Двин и о желании видеть католикоса вновь на престоле.
— Ты хочешь взять Двин? — спросил удивленно католикос.
— Да, и как можно скорее.
— И ты не боишься гнева великого эмира и грозных арабских полчищ?
— Что нам эмир? У нас есть свой царь! — горячо воскликнул князь.
— Но ведь Двин — владение эмира. Ему принадлежит большая часть Востана, Чакатк, Коковит. Он даже Цагкот считает частью Туруберана, которым владеет всецело.
— Значит, все эти земли, по-твоему, собственность мерзкого араба? — возмущенно спросил князь.
— Пока еще да, — ответил католикос спокойным голосом.
— Нет. Тысячу раз нет! — воскликнул князь. — Армянская земля принадлежит армянам. Двин — творение рук царя Хосрова. Чакатк, Коковит, Цагкот — все это области нашей престольной земли. Туруберан — собственность дома Мамиконянов. О каждой из этих провинций у нас написаны целые летописи. Кто может это отрицать? Ты пишешь армянскую историю. Как же ты можешь свидетельствовать в пользу презренного араба? Если бы сейчас появился здесь дух праотца армянских историков — Хоренаци[22], смог бы ты это подтвердить?
— Я сказал, пока еще…
— Нет! Ни пока, ни после… — прервал князь. — Араб должен властвовать в Аравии, а не в Армении.
— Да будет так. Я не из тех, кто намерен возражать.
— Так будет, святейший владыка, если ты не откажешься выполнить мою просьбу.
— Какую просьбу?
— Я тебе уже сказал: ты должен возвратиться на патриарший престол.
— В Двин?
— Да.
— Какая тебе польза от этого? Я не воин, войска у меня нет, чтобы тебе помочь. Если ты намерен взять Двин и надеешься на свои силы, бери. Освободи его от арабов, тогда я, от души благословляя тебя, вернусь на свой престол.
