– Коль! – продолжил я. – Не советую твоей дочери и моей племяннице такой жизни, которую ты ей желаешь.
– Шучу, шучу я, – ответил Микола, – а ты чего, хохол, приехал, как инопланетянин, на большой белой машине?
– Просто не сумел зафрахтовать яхту с алыми парусами, чтобы твою Наташку в Москву увезти, – ответил я.
– Хотя ты для нас и так инопланетянин, так что держи фасон. Так, вот и Андрей пришел, – сказал Николай, указывая на своего младшего брата, вошедшего в хату.
Андрей был моложе Миколы и был одинок. Он тоже жил в Белоусовке, но, вернувшись из армии, так и не создал семьи. Он служил на атомной подводной лодке, и, возможно, это было причиной его проблем в жизни.
– Татьяна, – обратился Николай к моей жене, – помоги что-нибудь накрыть на стол. Мою дружину тоже зовут Таней, надо что-то выпить за встречу.
Татьяны вышли в сенцы (так сказали бы в России), и я спросил Николая:
– Хохол, а ты звонил в Москву и рассказывал, что вы построили себе новый дом.
– Да, построили, но живу я здесь.
– Что, плохой дом? – спросил я.
– Да нет, в три раза больше этой хатки, но что-то душа не лежит там жить.
– Ну ты лентяй…
– Не, это я доллари вкладываю в недвижимость, – улыбаясь во весь рот, заявил Николай Литвиненко.
Вернулась Люба, несколько озабоченная:
– Славик, там нет ни микрофонов, ни усилителей, что делать?
– Подмести пол, проветрить, снять паутину и ждать зрителей. Придет народ?
– Конечно, придет, а ты как без микрофона? – спросила деловым голосом Люба.
– Люба, я же в этом клубе уже пел без микрофонов, так что не трусь… Коля, давай махнем за встречу, и я махну в клуб.
– А можно я с тобой? – спросил Андрей.
– Сейчас, вот старший брат молвит речь, и тогда…
Мы подняли стаканы за встречу, я быстро закусил и вместе с Андреем и Любой пошел к зданию клуба. Кто-то из деревенских отдирал гвозди из досок, которыми были забиты окна клуба. В помещении еще летала пыль, и солнечные лучи, как на шикарном шоу, через окна прорезали пространство зрительного зала, путаясь в паутине.
– Ну что, Люб, можем ехать в Сухолохвицу к тетке, здесь все вроде в порядке.
– Поехали, поехали, стол и мама ждут вас, – начала торопить Люба.
– Слава, а давай заскочим ко мне, я тут рядом живу, – сказал Андрей.
– Люб, мы ненадолго. А? Ты с нами?
– Нет, ребята, вы давайте по-быстрому к Андрюхе, а я сделаю еще несколько звонков. Потом заберу Татьяну, и мы вас подхватим у дома братухи.
Мы шли с Андреем по Белоусовке… Встречавшие нас деревенские степенно нам кланялись, исподтишка разглядывая меня. Дом младшего двоюродного брата был явно не из богатых. Он пригласил меня в хату. И я был удивлен. С одной стороны, бедностью жилища, которая считывалась со старомодного покрывала на кровати и с видавших виды стола и стульев. Но еще больше меня поразила почти стерильная чистота жилища. Земляной пол, на котором невозможно было найти даже пылинки: на столе, на плите, на печке все блестело чистотой и порядком.
– Андрей, к тебе приходит какая-то женщина помогать по хозяйству? – спросил я.
– Нет, это все я сам, я не зарабатываю столько, чтобы содержать женщину.
– Андрюха, а где ты работаешь?
– Да в деревне. Трактор, автомобиль, МТС.
– Машинно-тракторная станция?
– Ну да… Как в старые времена, когда мы были еще вместе.
– Наверное, зарабатываешь прилично? – спросил я.
– Шутишь? Двадцать пять гривен.
– Двадцать пять гривен? Что, в месяц?
– Да, в месяц. Чтоб тебе было понятно, скажу: это сто пятьдесят рублей.
– Ты меня ошеломил, Андрей. Как же ты выживаешь?
– Да вот, выращиваю двух боровов… Один на продажу, а второй себе на прокорм. Еще огород, куры. Да много ли мужику одному надо?
– По-моему, я оторвался от жизни, – промямлил я.
– Ты, наверное, думаешь, что это я такой нескладеха? – спросил Андрей.
– Подожди, я еще это не успел переварить.
– У нас практически все так живут, и у меня нет тревог по этому поводу.
– Андрюх, а праздники ты себе устраиваешь?
– Вот сейчас ты мне устроил «красный день календаря», а так…
Мы помолчали, но тут к дому подъехал «Кадиллак», и мы засобирались на выход.
– Мужики, поехали… Андрей, давай, давай… – почти прокричала Люба, ворвавшаяся в хату.
