— Наверное, так оно и есть, мисс Бонни, — смиренно отвечал тот пряча глаза. — В доме, и правда, не помешала бы женская рука.
— Погоди, солнышко, — сказал Клайд. — В Мексике ты накупишь всего, что душе угодно, когда в кармане у тебя будет двадцать пять тысяч.
— Я, пожалуй, пойду спать, — сказала Бонни, вставая из-за стола. — Спокойной ночи.
Клайд тоже встал и пошел за ней.
К.У. поднялся со стула, потянулся и, зевая, пробормотал:
— Пойду-ка и я на боковую. Я тоже устал.
— Погоди, — сказал Айвен, задумчиво глядя на сына. — Останься и немного поговори со своим старым папочкой.
— Я хочу спать, папа.
Айвен поглядел на лестницу и крикнул вслед Бонни и Клайду:
— Если не трудно, купите завтра мне лампочек! Ватт на шестьдесят. А то на этой неделе у меня три штуки перегорели.
— О чем разговор, мистер Мосс, — отозвался Клайд и, войдя в комнату вслед за Бонни, закрыл за собой дверь.
Айвен обернулся к сыну, и на лице его появилось сердитое выражение.
— Они, конечно, думают и тебя с собой взять? — злобно спросил он К.У.
— Ну да, — подтвердил К.У. — Они всегда берут меня с собой. А ты что, против?
Тяжелая рука Айвена взметнулась, и он отвесил сыну звонкую пощечину.
— Нет, я не против. Ты обязательно поедешь с ними завтра в город. Только, когда они соберутся обратно, не вздумай сесть с ними в машину, понял?
— Почему, пап?
Айвен еще раз ударил его по щеке. К.У. схватился за щеку.
— Что ты у меня за болван! Ты меня понял? — повторил отец.
— Понял. А что там будет?
— Ты не поедешь обратно с ними из города. Заруби это у себя на носу. Ты будешь искать эти лампочки до самого последнего момента, а потом исчезнешь, ясно?
— Да, но…
Айвен в третий раз отвесил ему пощечину:
— И никаких но! Заруби у себя на носу. Тебя не должно быть в их машине на обратном пути.
— Но почему, пап?
— Потому что так тебе будет лучше, — Айвен доверительно понизил голос. — И ничего им не говори, понял?
— Хорошо, пап.
Ни Бонни, ни Клайд в эту ночь никак не могли заснуть. Они оба лежали в большой двуспальной кровати, не касаясь друг друга, и смотрели в темноту.
Неловкое молчание первым нарушил Клайд.
— Бонни?
— А?
— Ты спишь?
— Нет.
Он с шумом втянул воздух, потом спросил:
— Бонни, ты не выйдешь за меня замуж?
Она поглядела в его сторону, с трудом различая в потемках контуры его лица.
— Ты вовсе не обязан делать мне это предложение, — тихо сказала она.
— Я не знаю, — сказал он и, хмыкнув, добавил. — Но я тебя спрашиваю: ты выйдешь за меня замуж?
Она поглядела на невидимый потолок и постаралась внести в интонации официальность, которая должна была, по идее, скрыть ее истинные чувства:
— Но как же я могу это сделать, Клайд? Ты же сам прекрасно знаешь: это невозможно. Нам надо пойти к мировому судье, а он представитель закона. Мы не сможем оформить свидетельство о браке.
Клайд повернулся в ее сторону и, тихо фыркнув, сказал:
— Эй, а ты говоришь так, будто сама об этом не раз думала, а?
— Нет, — ответила Бонни, стараясь не дать волю нахлынувшим чувствам. — Что ты! Я вовсе не думала. Я не думала об этом десять раз на дню. Я не думала об этом с той минуты, как впервые тебя увидела.
Голос ее задрожал, и глаза наполнились слезами. Она уткнулась лицом в грудь Клайда, подтянув колени, сотрясаясь от рыданий.
Клайд не знал, что делать, что говорить.
— Бонни, ты плачешь? Зачем? Зря! Не надо!
Бонни пыталась взять себя в руки, и, наконец, рыдания прекратились — лишь изредка она всхлипывала.
— Клайд, зачем ты хочешь на мне жениться? — вдруг спросила она, на что он тотчас же ответил, пытаясь обратить все в шутку:
— Чтобы сделать из тебя честную женщину.
Она поняла его без слов. Она снова погрузилась в прошлое, прежде чем унестись на крыльях мечтаний в будущее.
— Клайд, — подала голос Бонни, — что бы ты сделал, если бы случилось чудо и мы могли завтра выйти из этого дома и начать все сначала; что бы ты сделал, если бы за нами никто не гнался, никто не вспоминал наше прошлое?..
Вопрос был интересным, и Клайд задумался. Слишком много было вариантов.
— Ну что ж, — наконец, сказал он. — Теперь я стал бы действовать иначе. Я бы не стал жить в том штате, где работаю. Мы бы поселились где-нибудь в спокойном местечке и жили там тихо-мирно, а когда нам надо было бы взять банк, мы ехали бы в другой штат, и… — он осекся. Наступило опять молчание. Но тишина была теперь совсем иной, и Клайд быстро понял, что сморозил чудовищную глупость, что его ответ стал полной противоположностью тому, что Бонни надеялась от него услышать.
