Еще толком не поняв, что это за сцены, Клайд дал зарок никогда не причинять боль любимой женщине, никогда не отказывать ей в том, чего она хочет. И чтобы не нарушать свое обещание, он решил оставить в стороне многое из того, что делают мужчины…
Когда ему было шестнадцать лет, в его жизни появилась девушка. Она была старше его на два года и успела кое-что узнать и испытать. Как-то раз она отвела его на задворки школы и показала, как надо целоваться, как надо ласкать девушку. В нем нарастало возбуждение и, наконец, ему просто захотелось кричать криком. Она же стала издавать жалобно-призывные звуки, ее тело начало извиваться, словно в знак протеста, и он понял, понял, что причиняет ей боль. Он, взъерошенный, растерянный, даже сердитый, вскочил, не обращая внимания на ее умоляющий взгляд, ее призывы, отвернувшись, чтобы не видеть ее раздвинутые ноги, бледный живот и темный мысок, который в то же время и притягивал, и отпугивал. Она тихо, умоляюще произнесла его имя, но он повернулся и ушел. Он то шагал, то переходил на бег, пока не оказался дома, в безопасности…
— Клайд! — окликнула его Бонни.
Он что-то буркнул, но так и не смог взглянуть на Бонни. Он слишком ее любил, чтобы причинить ей боль, применить силу.
— Клайд, вернись.
— Ты сама не знаешь, что говоришь.
— Я люблю тебя, Клайд. Я хочу тебя…
— Я не могу. Мы не имеем права.
Скрипнула кровать, потом мягко послышались ее шаги. Он понял, что она стоит рядом, хотя она и не пыталась коснуться его.
— Сколько времени прошло с того первого дня, Клайд? Помнишь? Я взглянула из окна и увидела, что ты собираешься украсть мамину машину. Я прямо-таки обезумела от ярости. Помнишь?
— Помню.
— А помнишь, какое впечатление я на тебя тогда произвела?
— Помню. — Он с шумом выдохнул воздух.
— Расскажи, — попросила Бонни.
Он судорожно сглотнул и сказал:
— Ты была без одежды… Совершенно голая.
— Я тебе понравилась, Клайд?
— Ты была удивительно хороша собой.
— Ну расскажи мне, что ты тогда подумал.
— Я увидел твою грудь.
— Ну и что еще?
— Ты была очаровательна.
— Я не изменилась, Клайд, — грустно проговорила Бонни.
Он промолчал. Он держался по-прежнему напряженно.
— Хочешь снова на меня посмотреть? Сейчас? И очень близко? А, Клайд? Говори…
Она положила руку ему на плечо, потом стала гладить спину. Она прижалась к его спине щекой.
— Я люблю тебя, Клайд.
В нем разгорелось желание прижать ее к себе крепко-крепко, почувствовать ее мягкое тело, почувствовать вкус ее губ. Неловко, неуверенно он обернулся, и их губы слились в поцелуе.
Когда поцелуй, наконец, закончился, Бонни рассмеялась и, задыхаясь, проговорила:
— Пошли… Клайд… Пошли…
— А куда?
Она взяла его за руку и потянула.
— Сюда, милый, сюда. В постель.
— Бонни, мне страшно, — проговорил он, упираясь.
— Мне тоже, — рассмеялась она. — Давай вместе изгонять наши страхи.
Он облизнул пересохшие губы и послушно двинулся за нею. Она села на край кровати и стала расстегивать его рубашку. Она принялась целовать его грудь, вовсю работая языком. Губы у нее были горячие и влажные. Клайд начал расстегивать ремень.
— Бонни, я не хочу делать тебе больно, — пробормотал он.
— Мой милый. Ты никогда не сделаешь мне больно.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю и все, — сказала она, улыбаясь и ероша ему волосы.
Он опустился на колени, и они слились в долгом упоительном поцелуе. Постепенно он стал испытывать ощущение подъема на ранее недосягаемые высоты. Его посетило такое чувство, словно сотни лепестков цветков щекочут его руки, ноги, живот. Его охватила дрожь. От радости. От предвкушения чего-то удивительного — и еще от страха.
Она не спеша раздевала его, ее руки работали уверенно и спокойно. Она не хотела спугнуть его. Когда Клайд оказался обнаженным, то захотел скрыть свою наготу от ее взора, но она удержала его. Она ласкала и баюкала его, и его плоть потянулась к жизни, твердея от прилива желания.
Затем она быстро стала сбрасывать свою одежду, чтобы поскорее оказаться в одном с ним состоянии. Затем они слились воедино, касаясь друг друга губами, грудью, животами. Руки и ноги переплелись, пальцы двигались осторожно, нежно, изучающе.
