Искреннее участие Барбары много значило для Энни. Она с трудом удержалась, чтобы не рассказать об оставшихся сорока шести днях, которые ей еще предстояло провести на острове, о жестоком безденежье и накопившихся долгах, о своем недоверии к Тео и о страхе перед будущим. Об этом лучше было помалкивать.
– Спасибо, Барбара. Все у меня будет в порядке.
На пути к Харп-Хаусу она подумала, насколько мудрее сделали ее возраст и долги. Сколько можно получать жалкие крохи, выступая с куклами и подрабатывая где придется. Хватит беспокоиться о том, что пребывание в офисе с девяти до пяти не позволит ходить на прослушивания. Надо найти себе приличное место, где регулярно платят зарплату и предлагают хороший социальный пакет.
«Ты очень скоро его возненавидишь», – предупредила Плутовка.
– Не так сильно, как я ненавижу нищету, – огрызнулась Энни.
На это даже Плутовка не нашлась, что возразить.
Остаток дня Энни провела в Харп-Хаусе. Отправившись выбросить мусор, она заметила кое-что необычное рядом со старым пнем возле излюбленного убежища Ливии. Два ряда коротких прутиков торчали в земле перед корявым дуплом у основания пня. Поверх них, словно крыша, лежали полоски коры. Накануне Энни ничего подобного не заметила. Должно быть, днем Ливия снова сбежала из дома. К сожалению, Джейси не пожелала ничего рассказать о молчании ребенка. Девочка оставалась для Энни загадкой.
После обеда «рейнджровер» исчез. Энни располагала порядочным запасом времени, чтобы вернуться домой пешком до темноты, но поскольку она наполнила рюкзак и пластиковый пакет продуктами из Харп-Хауса, по пути ей приходилось останавливаться и отдыхать. Уже издали она заметила напротив коттеджа «рейнджровер». Это было нечестно. Они договаривались, что Тео уедет до ее возвращения. Ей меньше всего хотелось препираться с Харпом, но тот не оставил ей выбора. Энни хорошо понимала: если не осадить его сейчас, он вконец обнаглеет и перестанет с ней считаться.
Войдя в дом через парадную дверь, она застала Тео в гостиной. Тот развалился на розовом диване, закинув ноги на подлокотник, и вертел в руках Лео. Заметив Энни, он спустил ноги на пол.
– Мне нравится этот парень.
– Еще бы, – фыркнула Энни, прибавив про себя: «Один другого стоит».
Тео обратился к кукле:
– Как тебя зовут, дружище?
– Его зовут Боб, – буркнула Энни. – А теперь, когда прибыла вторая смена, то есть я, тебе пора отправляться домой.
Тео махнул куклой в сторону рюкзака с продуктами:
– Там что-то вкусное?
– Да. – Сняв пальто, она направилась на кухню. Хорошо помня, что присвоила продукты Харпа, она опустила рюкзак на пол, а пластиковый пакет на стол. Тео увязался за ней с куклой на руках, что не на шутку встревожило Энни. – Положи Боба на место. И вообще оставь моих кукол в покое. Они ценные, никто, кроме меня, не вправе к ним прикасаться. Ты остался здесь, чтобы работать, а не совать повсюду свой нос, роясь в моих вещах.
– А я и работал. – Он заглянул в пластиковый пакет. – Я благополучно отправил на тот свет сбежавшую из дома девочку-подростка и бездомного бродягу. Их растерзала стая волков. А поскольку сцена разыгралась не где-нибудь в лесной глуши, а в благообразном лондонском Гайд-парке, я вполне собой доволен.
– Дай сюда! – Энни выхватила Лео у него из рук. Не хватало только, чтобы ее потом преследовали видения волчьей стаи. «Сперва я перегрыз ей горло…» Положив куклу на диван в гостиной, она вернулась в кухню. Видеть Тео в обнимку с Лео… От такого зрелища можно и поседеть раньше времени. Энни жаждала мести. – Сегодня в доме случилось нечто странное. Я слышала наверху… наверное, мне не стоит тебе говорить. Не хочется тебя расстраивать.
– С каких это пор?
– Ну… я была в конце коридора, возле входа в башню, когда вдруг почувствовала, что от двери веет ледяным холодом. – Энни не имела привычки привирать и сама удивлялась, отчего ложь так легко слетает с ее губ. – Как будто кто-то оставил окно открытым, только в десять раз холоднее. – Она поежилась, изображая озноб, что удалось ей без малейшего труда. – Не понимаю, как ты можешь жить в подобном месте.
