Такие предложения Генштаба несколько раз направлялись в Кремль и МИД. Но оттуда поступали на Арбат ответы, в которых прямо и между строк говорилось, что некоторые военные руководители «неадекватно оценивают бурные политические процессы в обновляющейся Европе» и что весьма проблематично будет договориться с западными государствами по поводу наших баз за границей.
Трудно было понять эту логику: почему американцы сумели договориться, а мы не сумеем? К тому же сроки, которые Кремль планировал для вывода наших групп войск из-за рубежа, были очень жесткие. Уже тогда в Генштабе пришли к заключению, что при таком положении темпы вывода будут многократно превышать темпы строительства жилья для бесквартирных офицеров, а также казарм и объектов, необходимых для уходящих домой частей. Так оно и вышло. Много вопросов у ГШ возникало и в связи с финансированием вывода, порядком оплаты нашего недвижимого имущества за кордоном. Но Кремль продолжал давить на Минобороны и Генштаб, требуя безоговорочной реализации «исторических решений». Это вызывало у людей раздражение, доходящее нередко до злобы.
В Кремле хорошо знали об этих умонастроениях высшего генералитета. По роду службы мне не однажды приходилось бывать на Старой площади, где можно было слышать разговоры, что многие минобороновские и генштабовские военачальники «не могут отказаться от стереотипов старого мышления в силу сложившегося менталитета». Точно такие же слова Горбачев сказал начальнику Генштаба генералу армии Владимиру Лобову, напутствуя его перед назначением на должность. Призывы Генсека к «новому мышлению» повторяли быстро перестроившиеся соратники по Политбюро.
А поскольку ворчание генералов было слишком опасным для их военной карьеры и могло восприниматься в Кремле как несогласие с линией партии и лично Генсека, то наше высшее военное руководство хотя и скрипело зубами, но смиренно подчинялось воле Верховного Главнокомандующего.
Суть разногласий между Кремлем и Арбатом выражалась просто: генералы предлагали вместо радикального подхода к выводу наших войск из Европы использовать эволюционный, понуждая НАТО на адекватные шаги. Но это толковое предложение было проигнорировано.
* * *
Как только Горбачев сделал свои сенсационные заявления о выводе советских войск из-за границы и первые наши части, уходящие домой, стали зачехлять боевые знамена, начался откровенный раздрай в Организации Варшавского Договора (ОВД). На совещания в Главный штаб на Ленинградском проспекте, 41 стали приезжать вторые, а часто и третьи лица, представлявшие военное руководство союзников. Сворачивались планы совместных учений, труднее стало договариваться о координации военной деятельности.
К тому же в Москву от нашей зарубежной агентуры валом повалила информация о том, что союзники активно «продают» на Запад не только поставленную им советскую боевую технику, но и секретную информацию. По этой части особенно усердствовали поляки — одного из них наши разведчики выявили и стали подбрасывать ему под видом конфиденциальных документов классно изготовленную «липу». Сейчас он национальный герой Польши, хотя за бумаги, переправленные им в ЦРУ, в пункте приема макулатуры дали бы лишь кусок хозяйственного мыла.
Я уже говорил, что еще до роспуска ОВД в советском Генштабе многие считали, что и наш давний вероятный противник в лице НАТО должен пойти на адекватные меры. Это мнение высшего военного руководства было известно Горбачеву, и во время визитов в ФРГ и США он высказывался на сей счет. Было совершенно очевидно, что если после роспуска Организации Варшавского Договора и вывода советских частей из-за границы НАТО не сделает аналогичные шаги, то о военной паритетности или снижении уровня противостояния в Европе нечего и говорить.
Однажды маршал Дмитрий Язов напрямую поставил этот вопрос перед М.Горбачевым и Э.Шеварднадзе. И получил в ответ уверения в том, что руководители ведущих стран НАТО дали твердое обещание, что учтут «справедливую озабоченность Москвы и даже на миллиметр не продвинутся на Восток». Более того, в ходе переговоров Горбачева с германским и французским руководителями в протоколах были зафиксированы их уверения в том, что никаких шагов по расширению альянса за счет бывших соцстран они делать не будут.
