К женам эсэсовцев, рожавшим семь и более детей, приставлялись нянечки. Рейхсфюрер СС проявлял неподдельный интерес ко всем вопросам материнства, подвергая тщательному исследованию родословные девушек, с которыми были связаны его служащие. Что если возродить старую тевтонскую легенду о том, что совокупление, проведенное на могильных плитах одного из предков, наделяет ребенка, зачатого таким образом, храбрым тевтонским духом его предков? Женатым эсэсовцам предоставлялся специальный отпуск, чтобы поддержать произведение потомства, хоть и не обязательно на могильных плитах. Если служащих нельзя было отпустить к их женщинам, женщин привозили к мужчинам. Символично, что сохранилась довольно объемная папка, в которой самым тщательным образом рассматривается случай адюльтера эсэсовца и жены солдата; в конце концов Гиммлер вынес вердикт в пользу молодой пары и послал женщину, сообщившую о прелюбодеянии, получать свой урок в трудовом лагере.
При управлении движением «Лебенсборн» расистские навязчивые идеи Гиммлера соединились с его фантазиями в области генетики и отразили странную гуманность, которая всегда таилась в характере Гиммлера и которую он удовлетворял через свое отношение к детям, начиная с собственных, и простирая чувства на свою общенациональную семью крестников. Родителей немецких детей чистой расы, день рождения которых совпадал с его днем рождения, поощряли в их желании пригласить Гиммлера в крестные отцы. Выпускались специальные формы для проведения тщательной проверки, предшествовавшей присуждению этой высокой чести. Желание Гиммлера быть крестным отцом будущих поколений чистокровных немцев проявлялось также через движение «Лебенсборн». В глазах Гиммлера детей здорового расового происхождения следовало спасти от родителей, неугодных государству по политическим или другим причинам, и помещать для реабилитации в детский дом «Лебенсборн».
Персонал таких домов формировался из женщин, крайне тщательно отобранных за их дисциплинированность и преданность; они соединяли в себе умения медсестер, социальных работников и политических педагогов для детей и матерей, находящихся на их попечении. Матерям в домах Лебенсборн не позволялось принимать мужчин, хотя, согласно приказу Гиммлера от 11 января 1941 года, по особым случаям они могли принимать гостей мужского пола, которым «можно было предложить чашку кофе, но нельзя было дать возможность для интимной близости». Обо всех случаях крайней недисциплинированности следовало сообщать лично Гиммлеру. В 1941 году матерей также обязали есть на завтрак овсянку и фрукты, и Гиммлер приказал собирать данные об их кровяном давлении. Потребление овсянки, говорил Гиммлер, в Британии является символом общественного положения. Когда женщины жаловались, что из-за овсянки они поправятся, Гиммлер написал 12 декабря 1941 года:
«Я хочу, чтобы им сказали, что англичане, а в особенности английские лорды и леди, фактически выросли на этой пище… Потребление ее считается наиболее правильным. Именно эти люди, и мужчины, и женщины знамениты своими стройными фигурами. Поэтому матери в наших домах должны привыкнуть есть овсянку и приучиться кормить ею своих детей. Хайль Гитлер!»
Гиммлер приводил стройные фигуры лорда Галифакса и сэра Невиля Гендерсона в качестве доказательства того, что овсянка не полнит. Он также требовал, чтобы в его офис регулярно доставляли статистические данные о здоровье матерей и детей. «Каждая мать хорошей расы священна для нас», — писал Гиммлер.
Движение «Лебенсборн», создававшее также центры для сирот и незамужних женщин с детьми, существовало на протяжении всей войны. Гиммлер учредил специальные дома и заведения СС для детей с хорошими расовыми характеристиками, увезенных с оккупированных территорий[57]. В 1941 году в письме к одному из офицеров Гиммлер так описал свой план:
«Я считаю правильным забирать расово подходящих детей из польских семей с целью обучения их в специальных (и не очень больших) детских садах или детских домах. Присвоение этих детей может проходить на основании их здоровья. Дети, оказавшиеся не очень здоровыми, будут возвращены родителям.
