— Погодите… прежде чем мы это сделаем, не мешает убедиться в справедливости мелькнувшего у меня подозрения. Кто знает? Может быть, это просто, галлюцинация нашего профессионального чутья. Мало ли по Петербургу шляется субъектов в пальто с чужого плеча. Вы сидите за столом, а я подойду к нему и немножко его попытаю.
Агент поднялся и нетвердой походкой пьяного человека направился к столику, за которым пил водку подозрительный субъект.
Это был агент Шереметьевский, один из наиболее ловких и даровитых чиновников сыскной полиции.
В тех случаях, когда необходимы были «трансформации», он был положительно незаменим. С ловкостью и талантом заправского актера он мог играть какую угодно роль. Я помню даже такой эпизод, когда он с неподражаемым мастерством превратился в гулящую пьяную бабенку.
Подойдя к столику, Шереметьевский остановился, шатаясь, перед пьяным субъектом:
— П-позволите присесть?
— Зачем? — прохрипел тот.
— Компанию разделить. Кучу я сегодня! Деньги получил, ну и того… кучу. А лицо ваше мне симпатично… ах, симпатично, друг мой любезный!
— Пожалуй… Садись… — также заплетаясь языком, буркнул тот.
— Человек, пожалуйте нам пару пива. Желаем мы оное распить с другом — приятелем Федором.
— Какой я тебе Федор? — захрипел подозрительный субъект.
— Федор… И непременно Федор! — выкликивал Шереметьевский.
— Ан нет!
— Ан да!
— Ан Андрей, понял? Андрей, а не Федор!
— Андрей? Да неужто? Ах, шутить изволите, обознался я! — воскликнул Шереметьевский и, незаметно для пьяного, подмигнул другому агенту.
Тот понял смысл взгляда Шереметьевского, встал и направился к двери.
— Ну, братец, Андрей Михайлов, давай теперь пиво пить… — продолжал Шереметьевский.
— Опять-таки врешь ты: не Андрей Михайлов, аАндрей Богданов.
— Богданов? Скажи пожалуйста, опять не туда попал. Извини, мил друг. — И он принялся вести незначащий пьяный разговор, то и дело поглядывая на дверь, за которой давно уже скрылся агент.
Прошло несколько минут. Шереметьевский снова взглянул на дверь: там, рядом с агентом, стоял городовой. Шереметьевский незаметно махнул рукой. Дверь быстро отворилась, и, прежде чем кто-либо из присутствовавших в трактире успел понять, в чем дело, в помещение трактира быстро влетел агент, за ним городовой, и оба они бросились к столику, за которым сидели Богданов и Шереметьевский.
— Бери его! — приказал Шереметьевский городовому, указывая на Богданова.
— Как?! Что?! — вскочил тот, успев схватить в руки пивную бутылку.
— Ну, любезный, теперь начнется расплата за твое убийство сторожа Новикова.
Богданов задрожал. Бутылка со звоном упала на пол.
Через двадцать минут он был доставлен в управление сыскной полиции.
— Сознаешься ты в убийстве сторожа Павла Новикова? — спросил я его.
— Сознаюсь… Мой грех, — тихо проронил Богданов.
— Как же ты убил?
И началась короткая исповедь убийцы, исповедь, в которой бессмысленность убийства вставала вовсю.
— 7-го января, должно часу в седьмом вечера, получил я от вахтера Андрея Фомича расчет 2 рубля 21 копейку за декабрь, потому что я был уволен. Пошел я за водкой, купил несколько сороковок и вернулся опять в академию. Распили мы сначала две сороковки в пирожной при академии с пирожниками. Оттуда пошел я в пекарню академии, где тоже пил водку, угощая пекарей; потом стали мы в карты играть и играли до трех часов ночи. Кончив игру, стали все спать укладываться. Пошел я на водокачку, чтобы переночевать, а водокачка, гляжу, заперта. Стучать не посмел, потому что уволенный я. Отправился я тогда к сторожу Новикову, попросил у него позволения переночевать в его сторожке. Он позволил. Разостлал на полу свое пальто, лег. А спать что-то не могу. Пробило пять часов утра. Пришел истопник, затопил печь и ушел. И как только он ушел, тут вот и взбреломне на ум убить Новикова и воспользоваться его пальто.
Встал я, взял стоявшее у печки полено, подошел к спящему Новикову и что есть сил ударил его по лбу. Потом нанес еще три удара. Захрипел он, потом свалился на пол. Снял тогда с него пальто, которым он был накрыт, и ушел. Походил по городу, затем пришел на Апраксин рынок, в одной из лавок променял это пальто на то, которое теперь на мне, получив в придачу 3 рубля 50 копеек.
