Я немедленно отдал приказ полицейскому надзирателю Чебыкину отправиться к Михаилу Богданову, предъявить ему найденное на месте убийства пальто и подробно расспросить его о брате, Андрее Богданове. Результат этого посещения уничтожил последние сомнения следственной власти в личности убийцы.
— Не знаете ли вы, — обратился полицейский чиновник к Михаилу Богданову и жене его Татьяне в присутствии сторонних лиц и дворников, — кому принадлежит это пальто?
Те, перепуганные внезапным появлением полиции, допросом, стали рассматривать пальто.
— Знаю, — ответил Михаил Богданов. — Это пальто моего брата Андрея.
— Да, да, — добавила и Богданова, — его пальто. Сначала оно наше было, мужа моего, а в сентябре прошлого года мы подарили его Андрею. Вот и исправления мои: под мышками в рукав я подшила серый коленкор… Видите, вот он… И карманы серым коленкором подшила, и нижние части рукавов подрезала. Наше, наше пальто.
— Скажите, а не знаете ли вы, где теперь находится Андрей Богданов?
— Не знаем… Этого вот не знаем, — ответили они оба. — Прежде жил он на водокачке, в Духовной академии… Он у нас редко бывал. Не любим мы, когда он приходит, потому что пьяный почти всегда, озорной.
Установив негласный надзор за квартирой Михаила Богданова в надежде, не явится ли туда преступник, я предписал двум нашим агентам приступить к самому тщательному розыску его по всему Петербургу. Разумеется, агенты знали, в какого рода местах следует выслеживать двуногих хищников подобной категории, это трактиры и приюты разврата — тайные и явные. Добрая половина преступников, убийц и воров, из крестьян и мещан конечно, по-преимуществу была разыскана и арестована сыскной полицией именно в этих отвратительных притонах. Но ведь их в столице немалое число, особенно «тайных». Случалось, проходили недели, месяцы, прежде чем удавалось захватить какого-нибудь убийцу.
Целый ряд уголовно-криминальных происшествий последних лет показал нам, что очень часто содержатели грязных притонов-трактиров умышленно укрывали своих преступников клиентов, за счет награбленного имущества которых они жирели и богатели. Между ними была своеобразная сделка. Вор или убийца обязывались сбывать содержателю притона если не все, то часть краденого по ценам, разумеется, грошовым. За это «поильцы, кормильцы и увеселители», со своей стороны, обязывались охранять их всячески от бдительного ока сыскной полиции. Они, чуя полицейское выслеживание в своем «заведении» кого-либо из своих тайных посетителей, предупреждали тех особым «телеграфом» о грозящей им опасности попасться в руки агентов. Частенько благодаря этому преступник ускользал на горе и вящую[12] досаду служителей правосудия. Уличить таких содержателей трактиров и притонов в прямом соучастии с злодеями и мазуриками было не так-то легко, благодаря чему пойманные преступники на допросах почти никогда не выдавали этих негодяев.
На этот раз, однако, в поисках Андрея Богданова агентам повезло. Обследовав несколько трактиров и домов терпимости, они зашли в трактир «Коммерческий» на Гончарной улице.
Их внимание привлек полупьяный, с отталкивающим, неприятным лицом субъект, сидевший за бутылкой водки. Одному из агентов бросилось в глаза то, что рукава пальто этого субъекта непомерно коротки. Пальто было узко и в груди, вообще сразу было заметно, что оно с чужого плеча.
— Обратите внимание на этого человека, — сказал один агент своему товарищу. — Что вы скажете о пальто этого субъекта?
— Вы, думаете, оно с убитого Новикова? — ответил тот, сразу понявший мелькнувшую мысль и догадку сослуживца. — Вы ошибаетесь: служители Духовной академии показали на допросе, что у Новикова пальто было очень хорошее, относительно, конечно, а это, взгляните, рвань какая-то.
— Ну, уж такого ответа я от вас не ожидал! — тихо промолвил первый агент. — Неужели вам не известна привычка воров и убийц обменивать украденное носильное платье на плохонькое и дополучать разницу, которую они на своем мошенническом жаргоне окрестили «поминанием»?
— Ваша правда, — сконфуженно пробормотал недогадливый агент. — Что же нам делать? Арестовать его?
