Те, которые промышляют в среде высшего круга, одеваются щегольски и во фраки; те же, которые ходят в толпы народа или воруют по ночам, — довольствуются простой одеждой. Жизнь этих людей полна разгула: есть копейка — она идет в погребки или трактиры, где мошенники проводят все свободное время, остающееся от их профессиональных занятий. Ни один из этих людей, конечно, никогда не наживал своим промыслом состояния, хотя некоторым из них удавалось смошенничать или украсть более чем на 20 тысяч рублей в один прием.
Наживаются от них торговцы и барышники, перекупающие краденые вещи. Скупщики эти сколачивают себе иногда большие состояния, так как промысел этот в сущности совершенно безнаказанен. Случается, впрочем, что мошенники организуют своего рода общества на паях и ведут своим доходам и расходам подробные расчеты.
Представителей различных воровских профессий вообще по роду промысла можно разделить на несколько разрядов.
Воры-карманники (первый разряд мошенников) постоянно появляются на всех общественных собраниях, куда только могут иметь доступ: в театрах, маскарадах, на выставках, в церквах, особенно в праздничные дни, на свадьбах и похоронах или, как выражаются на своем языке мошенники, назадельях и уборках, — словом, всюду, где только люди собираются и выставляют напоказ ценные вещи и убранства, имея еще в карманах деньги, часы, портсигары и платки.
Всякое время года и все случайные обстоятельства представляют мошенникам средства пользоваться каким-нибудь особым удобством: масленицу проводят они на площадях и в балаганах, а великий пост — в церквах, где в тесноте обкрадывают молящихся и говеющих. Где нет доступа в само собрание, там воры стерегут свою добычу под видом слуг при выходе у подъездов. Ловкость их и сноровка удивительны; зоркость и сметливость вследствие навыка часто достигают совершенства.
Где нет слишком густой толпы, там они срывают или вытаскивают из карманов вещи, сильно толкнув встречного, за что обыкновенно вежливо извиняются. Чем толпа гуще, тем добыча верней. Налегая сзади на того, кого он выследил, уставив невинные глаза далеко вперед и жалуясь на тесноту, мазурик выхватывает платок за кончик из заднего кармана. Если же в этот карман неосторожно были положены деньги или портсигар, то вор только приподымает кончик полы и, тряхнув ее, подставляет руку… и кошелек, бумажник или портсигар у него в руках…
С такою же ловкостью вынимает он бумажник из бокового кармана фрака, хотя тут бывает больше хлопот. Для этого нередко приходится разрезать снаружи карман во всю его длину. Часы также отрезают или просто отрывают в давке, а у женщин срывают с шеи цепочки, платки и вырывают из ушей серьги. Это делается с поразительной быстротой.
Часто потерпевший даже замечает руку, протянутую к его карману, но, взглянув на человека, который, судя по наружности, принадлежит к лучшему обществу, не решается оскорбить порядочного с виду человека таким низким подозрением. К тому же подобный промышленник никогда не ходит один, всегда товарищ у него под рукой.
Выследив добычу, он едва внятно промолвит: «Трекай», т. е. толкай. Начинается давка, перебранка, а карманники успели между тем приподнять подол шинели или шубы либо просто разрезать ее сзади прорехой и вытрясти карманы.
Если случится, что кто-нибудь за мошенником следит, то «подручники» предостерегают его словом стрёма, и он оставляет свою добычу, что и называется острёмиться, т. е. неудачно покуситься на воровство.
Но главная помощь подручников состоит в том, что вор мгновенно передает одному из них украденную вещь, что и называется перетырить.
Таким образом, вор, даже пойманный на месте, не боится никакой улики. Похищенного при нем нет; он удивляется возводимому на него обвинению; кричит, настаивает, чтобы его обыскали, и дело, ко всеобщему смеху, оканчивается тем, что обокраденный, желая избавиться от дальнейших неприятностей, платит иногда вору «за бесчестие», лишь бы он отвязался.
Бывали случаи, что подобные мошенники среди белого дня в толпе людей схватывали обокраденного ими же человека за ворот с угрозою стащить его за обиду в участок, и обокраденные с трудом могли от них откупиться. Между тем тот, кому передана вещь, мгновенно скрывается в толпе, или даже, не навлекая на себя никакого подозрения, стоит здесь же и принимает участие в споре. Наглость мошенников доходит до того, что приемщик сам говорит обокраденному на ухо:
