— Отчего же вы сами не пришли и не рассказали все это?
— Боялась. Еще, думала, затаскают. Покоя лишат. Иногда, думаю, пойду. А потом и страх возьмет…
— А его узнаете?
Она сразу в ярость пришла.
— Только покажите мне черта этого. За сто верст узнаю! Лицо ему разобью, глаза выцарапаю! Только покажите его!
— В том-то и дело, что найти его надо, — печально сказал Ж. — Ну да я найду! Вы его больше не видели?
— Нет. Как провалился…
— Ну, а кто он, по-вашему? Купец, чиновник, художник?
— Я думаю, что чиновник. Показался он мне таким.
— Ну, на сегодня будет, — прекратил я допрос, было уже 4 часа утра. Ж. встал и откланялся.
— А я? — спросила Сонька.
— Вас я до завтра здесь оставлю, — ответил я и сдал ее дежурному агенту.
В правдивости ее показаний я не усомнился ни наодно мгновение. Она была бы совершенна невинна, если бы не вино. В нем оказалась большая порция опиума, о котором она почти знала. Жаль девушку, а ничего не поделаешь. Если бы тогонайти!
Я плохо спал эту ночь и на утро тотчас вызвал Ж., приказав ему идти с обыском на квартиру Соньки, опросить там ее подругу Машу и потом с ней повсему городу искать настоящего убийцу. Хоть год искать, а найти!
Соньку-гусара препроводили к следователю и заключили в тюрьму.
Конец нити уже был найден.
Ж. энергично взялся за дело…
Он пришел на квартиру Соньки-гусара, спросил ее комнату и сделал самый тщательный обыск, но ничего обличающего ее не отыскал. На комодике лежала книжка «Вестник Европы» за август месяц; совершенно свежая, неразрезанная, которую он и захватил с собой. После этого он дождался Машу.
Это была красивая, полная, маленького роста брюнетка. Увидев его в своей комнате, она с недоумением остановилась на пороге. Ж. встал ей навстречу и дружески заговорил:
— А я вас добрый час как поджидаю. С работы?
— С работы. А на что я вам? Кто вы?
— Я? — Ж. назвал себя, свое звание и быстро продолжал: — Я от вашей подруги, Софьи…
— Ее арестовали!
Он кивнул. Маша хлопнула по бедрам руками:
— Вот! Я ей говорила!
—Вам жалко ее?
— Еще бы…
Она тяжело опустилась на стул. Ж. встал перед нею:
— Тогда помогите ей выпутаться из беды.
— Как?
— Помогите мне найти настоящего виновника. Вы его видели у нее. В лицо его узнать можете? Ну вот! Станем мы с вами дежурить подле всех министерств, станем искать на улицах, в клубах, в театрах. Везде! Согласны?
Она быстро кивнула годовой и вскочила.
— О, я его узнаю сразу! — воскликнула она.
— И отлично! А когда мы его возьмем, Софья будет сразу свободна.
— Ах, она ни в чем не виновна, — с убеждением сказала Маша.
— Я тоже так думаю, — ответил Ж. и прибавил: — Только об этому никому!
— Понятно!
— Вы можете на время оставить магазин? Мы вам заплатим.
Она согласилась:
— Хоть поругаюсь, а брошу. Мне Соня всего дороже!
— Значит, с завтрашнего дня и начнем? — решил Ж. и ушел.
Я назначил Маше жалованье за все дни поисков, чтобы она имела возможность на время оставить всякую другую работу, и Ж. тотчас начал с ней свои поиски. Утром они дежурили у министерства путей сообщения, в 5 часов были у министерства государственных имуществ, а потом — у контроля. А так как в один какой-либо день он мог и не прийти, то они снова и снова повторяли свои дежурства у всех министерств, у всех управлений, у всех контор и банкирских домов. Днем они заходили в маленькие рестораны, к Доминику, в кофейни; вечером были в театре или в клубе и каждый день возвращались ни с чем.
— Нет его! — с досадой говорила Маша. — Верно, уехал!
Но мы не теряли надежды. В Петербурге не так легко найти человека, который к тому же знает Машу в лицо и, быть может, не раз уже скрывался при ее приближении, но что он будет найден, в этом не сомневались ни я, ни Ж… И наши расчеты оправдались.
Однажды, когда они проходили мимо Доминика, Маша вдруг порывисто сжала руку Ж. и, задыхаясь, сказала:
— Он!
Словно огнем обожгло Ж. Он встрепенулся:
— Где?
— Вон идет, с портфелем!
И Ж. потащил ее за указанным господином. Они перегнали его.
— Нет, — упавшим голосом сказала Маша, — это не он. Есть какое-то сходство. Глаза, нос, но у того была борода такая заметная!..
Ж., у которого сначала упало сердце, теперь только улыбнулся и сказал Маше:
