— Скажите, все ли ваши вещи целы?
— Нет, господа… Какое… Меня ограбили.
— Что из ваших вещей пропало?
— Во-первых, пальто, сюртук, бритвы, потом два ордена: Станислава и Анны третьей степени и двести рублей наличными кредитками.
— Где находились эти вещи?
— Пальто и сюртук — в спальне, там же и бритвы, а ордена и деньги — в верхнем ящике комода.
Действительно, верхний ящик комода был взломан и все вещи, находившиеся там, перерыты.
Далее из расспросов Шнейферова выяснилось, что утром, напившись чаю, он как всегда в 9 часов утра отправился на занятие. Два раза после того, в 11 часов и в 12. 30 дня забегал он на минутку в свою квартиру за нужными бумагами. В квартире все было спокойно. Прислуга, Настасья Сергеева, копошилась в кухне. Затем он пришел в 4 часа дня, когда и обнаружил страшное злодеяние.
— Что вы знаете о покойной? — спросил следователь.
— Служила она у меня около году, и я был очень ею доволен. Тихая, скромная, непьющая, старательная, Настасья производила отличное впечатление…
— Скажите, господин Шнейферов, убитая была девица?
— По паспорту так значилась, а что дальше — не знаю! — отрезал злополучный титулярный советник.
В эту минуту меня отозвал в сторону мой помощник Виноградов.
— А ведь мы, ваше превосходительство, убитую-то отлично знаем, — начал он тихо.
— Как так? — удивился я.
— Очень просто. Я вспомнил, что убитая Настасья Ильинична Сергеева судилась дважды за кражу и была, между прочим, замешана в последний раз в деле об ограблении Квашнина-Самарина. Помните это дело? Тогда еще виновником оказался сын титулярного советника, лишенный прав, Николай Митрофанов.
— Да, да, помню.
— И оказалось, что этот Митрофанов находился в любовной связи с Настасьей Сергеевой.
— Голубчик, да ведь это — ценнейшие указания! — воскликнул я, обрадованный.
Подойдя к прокурору и следователю, я с улыбкой им сказал:
— Думаю, господа, что скоро представлю вам и убийцу.
— Как? Вы уже успели через два часа после обнаружения преступления напасть на след злодея? О! Вы маг и волшебник, ваше превосходительство!
— Скажите, господин Шнейферов, — начал я, — бывал ли кто-нибудь у убитой?
— Никого. Только за два дня до этого убийства, возвратясь со службы, я увидел у ней в кухне какого-то молодого человека, прилично одетого. На мой вопрос: кто это, она ответила, что это ее брат.
— Отлично. Ну, а вы бы узнали по фотографии этого неизвестного молодого человека?
— Наверно. Я пристально в него вгляделся, ибо, признаюсь, меня удивило его появление у убитой.
— Есть в нашем альбоме портрет Митрофанова? — спросил я тихо Виноградова.
— Конечно.
— Так вот что, голубчик, поезжайте и сейчас же привезите его карточку.
Пока мы распоряжались об отправке трупа в военно-медицинскую академию, производили еще кое-какие опросы и осмотры, Виноградов уже вернулся.
— Ну-с, господин Шнейферов, — обратился я к нему, взгляните на эту карточку внимательно и скажите, не этого ли человека видели вы третьего дня у убитой Насти?
Шнейферов впился глазами в карточку и почти сейчас же воскликнул:
— Да, да… Это он, тот человек… брат.
— Увы, господин Шнейферов, не брат, а любовник, и ваша «девица по паспорту», горемычная Настасья — воровка и соучастница многих темных дел.
Бедный титулярный советник побледнел как полотно и с дрожью в голосе пробормотал:
— Вот не ожидал… и подумать только, что у меня жила такая страшная личность… ведь они и меня как барана могли зарезать. Я ведь один…
И, истово перекрестившись, Шнейферов добавил:
— Благодарю тебя, Боже, что спас меня от руки злодеев.
Начались энергичные розыски Митрофанова. Это был ловкий, смелый преступник, лишенный прав. Несмотря на его молодость, бывший «сын титулярного советника» прошел блестящую и разнообразную воровскую, злодейскую школу.
Откомандированный моим помощником Виноградовым для розыска Митрофанова агент Жеребцов донес, что ему удалось напасть на след преступника.
— Каким образом?
— От некоторых лиц, знавших Митрофанова, мне удалось выведать, что у Митрофанова есть любовница, крестьянка Ксения Петровна Михайлова, которая посещает сестру свою, Устинью Михайлову.
