По этой подробной карте, разборке которой он посвятил полчаса, и определил, куда надо идти. Свернув в трубочку это драгоценное сокровище, и теперь совсем уже без денег, Николас побрёл дальше по площади, но, уже имея хоть какое-то представление, куда он идёт. Свернув с площади на какую-то улочку, он остановился.
На миг призадумался и вновь открыл свой свёрток, внимательно изучая названия, подписанные на немецком языке. Дикая боль раздалась в желудке, Николаса чуть не свернуло в три погибели от голода. Надо срочно что-то делать. Вот только где, и самое интересное – как? Думая над этими вопросами, он пришёл к выводу, что стоя на улице уж точно не решит эти проблемы. А если идти куда-то? Есть ли смысл? Потоптавшись на месте, и ничего не решив, Николас вновь сунул карту под мышку и пошёл вперёд.
Не пройдя и нескольких шагов, вновь замер. Его уши мгновенно уловили обрывки какой-то песни и военного марша, постепенно приближающиеся шаги большого количества народа. Постепенно до него дошло, что это строй солдат куда-то просто идёт и распевает старинную солдатскую песню. «Шли мы прямо в Яромерь» - было ей название.
Николас долго стоял на одном месте, не замечая никого и ничего вокруг. Он закрыл глаза и резко провалился в какой-то ранее неведомый, неизвестный ему мир. Звуки песни австрийской армии, шаги людей, разговоры, всё это плавно исчезло, в ушах встала мертвая тишина. Сознание отключилось полностью от внешнего мира. Хотя Николас прекрасно осознавал, что это полёт воображения. Провал в него сопровождался яркой, ослепительной вспышкой, резко вставшей пред глазами и затмившей всё происходящее вокруг.
Перед глазами заплыли далёкие картины, явно выцарапанные откуда-то из закоулков памяти, но чем-то напоминающие реальные. Открыв глаза, Николас очутился где-то далеко. Белая полоса, яркая и ослепительная, встала вместо изображения. Затем стало черным-черно. Картинка была размытой, лишь потом, постепенно, стала приобретать чёткость.
Звуки какой-то песни раздавались издалека, здорово отличавшейся от той, что слышал Николас от чешских солдат. Холод пронзил всё тело от кончика носа и до пят. Леденящий ветер кружил над пустым городом, подбрасывая вверх всякие небольшие и лёгкие листья. Изредка в городе появлялись люди, но они исчезали мгновенно, как и появлялись. В лужах на земле отчётливо отражалось пасмурное небо, передающее что-то неприятное. День был на грани дождя. Тучи вдали приобретали синеватый оттенок, а это уже ни о чём хорошем не говорило. Ветер резко подул в сторону Николаса, ему пришлось зажмурить глаза от такого порыва, слёзы встали в глазах от этого вихря. Впереди простиралась огромная, унылая панорама. Осень на исходе. Пожелтевшая, мокрая трава, можно сказать, гниющая и чавкающая под ногами. Деревья, обнажённые, стояли вокруг. На их ветках редко можно было встретить листочки. Все уже упали…
Картина стала чётче, и он понял, что стоит на каком-то балконе. Перед ним стояло два человека, с любопытством обозревавших этот загадочный и грустный пейзаж. Осторожно Николас подошёл ближе. Он увидел высокого статного мужчину, с крестом на шее, - священник. А возле него стояла молоденькая девушка с чёрными, выразительными глазами. На ней была какая-то лёгкая накидка, но ей Николас уделять внимание не стал – бессмысленно. Зато его взгляд был прикован к рукам девушки, где он увидел младенца. Глаза удивлённо распахнулись, потом вновь остановились на этой паре. Да, это были его родители! Глубокая пора младенчества, которую он сам, естественно не знал и не имел представления о ней. Память хранила все мельчайшие детали, о которых можно только догадываться.
Вновь подул ветер и на миг утих. Звуки одинокой песни постепенно приближались, а вместе с ней и какой-то гул. Кто-то шагал вдали. На заднем плане, ставшем чуть чётче, заплыли фигуры солдат, приближающиеся к тому самому дому, небольшому и старому, как мир, на балконе которого стоял Николас. Взгляд его скользнул на младенца, который, не смотря на холодный ветер, открыл ещё беззубый рот и радовался жизни, и даже этому холодному сквозняку, и этим приятным влажным рукам матери, обнимающей его. Армия приблизилась, а вместе с ней и знаменитый военный марш.
