Берта не привыкла, что с ней обращаются как с больной, тем более что лично она не видела никаких причин для этого. Просто не выспалась. Да и приехавший доктор так же не нашел никаких отклонений в работе организма молодой женщины. Он мог рекомендовать только покой.
Теперь ее почти не выпускали из постели, а Холден появился на пороге ее комнаты раз или два, чтобы осведомиться о ее здоровье и тут же уйти. Берте было очень обидно, что он так себя с нею ведет.
Ну разве так поступают настоящие друзья! — со слезами на глазах думала она. Вот Лоуренс ухаживает за мной. Он даже завтраки сам мне носит! Читает мне, говорит со мной.
Берта запнулась в своих размышлениях. Ведь все чаше она замечала, что Лоуренс говорит не с ней, а для себя. Он даже не пытался вести диалог. Говорил почти всегда сам, а ее роль сводилась лишь к кивкам и вздохам восторга.
Состояние Берты, несмотря на хороший уход и внимание всего дома, с каждым днем становилось все хуже. Но она старалась делать вид, что начинает выздоравливать. Все потому, что однажды Лоуренс с явным неудовольствием отозвался о перспективе перенести их свадьбу из-за ее болезни.
Берта начала чаще вставать с постели, выходила в сад. Но перед глазами у нее был туман, а голова отказывалась соображать. Она могла сидеть и часами тупо смотреть на одну страницу раскрытой книги.
Иногда у нее случались приступы дикого, панического ужаса. Хорошо, что это обычно происходило ночью. Иначе бы она могла выдать себя. В такие минуты она пряталась под одеяло и не шевелилась, пока страх не уходил.
Берта полюбила ходить в картинную галерею и там долго рассматривала портреты предков Лоуренса. Она придумывала истории из их жизни, основываясь на том, что ей иногда рассказывали Ханна или Холден.
А потом Берта стала словно наяву видеть людей, которые были изображены на картинах. Прошло еще несколько дней, и они начали разговаривать с ней. В минуты просветления она понимала, что ей надо срочно обратиться к врачу, но так не хотелось расстраивать Лоуренса! Да и приступы случались не очень часто. Берта просто старалась держать себя в руках и не ходить в гостевое крыло без сопровождения. Но вскоре она все же отказалась от этого правила. Ведь у нее появились друзья, с которыми не следовало разговаривать при посторонних.
Однажды Берта вновь пошла в гостевое крыло замка. С тех пор как она начала болеть, что-то с неудержимой силой тянуло ее к этим старым заплесневелым стенам, темным картинам в позолоченных рамах.
Она уже знала по именам всех обитателей галереи, знала подробности их жизни и жизни английской аристократии тех времен. Берта уже даже не задумывалась над тем, что происходящее с ней ненормально. Ей было весело и интересно с этими давно умершими людьми. Они приняли ее в свою семью. Вот только старая графиня, прабабушка миссис Мэллори-Спенсер, часто вздыхала, глядя на Берту, и не уставала повторять: «Помни, с чего началась наша семья. Помни о проклятии рода Мэллори!».
Берта виделась с Лоуренсом и Холденом только за ужином. Но портреты предупредили ее, что не стоит им рассказывать о долгих беседах в гостевом крыле. Она предпочитала сидеть молча, уткнувшись в свою тарелку. Лоуренса это вполне устраивало, никто не отвлекал его от рассказов о себе и своих делах. А Холдену если и не нравилось ее поведение, то он просто молчал и делал вид, что не замечает происходящего с Бертой. Ханна же прекрасно видела, что молодая хозяйка замка сильно изменилась. Хотя Берта и раньше была не слишком разговорчива, теперь же добиться от нее и одного слова было невозможно. Ханна с тоской вспоминала те прекрасные вечера, которые они проводили в библиотеке, пока Лоуренс был в отъезде.
Экономка подозревала, что Берта серьезно больна, и даже сообщила о своих подозрениях Лоуренсу. Но тот только отмахнулся, успокоив Ханну не слишком правдоподобной, на ее взгляд, отговоркой, что Берта до сих пор никак не придет в себя после болезни.
Ханне казалось, что дело тут совсем в другом. Она заметила, что Берта все меньше внимания уделяет тому, что ей раньше нравилось. Она совсем забросила чтение и прогулки. Подготовка к свадьбе ее тоже не интересует. Все больше времени она проводила в гостевом крыле. И тяготилась присутствием любого, когда была в картинной галерее.
